средне гениальным.
Наш мастер точно лучик золотой:
Он вечно по поверхности порхает
И никогда в глубины не снисходит,
Поскольку он труслив до тошноты.
Все эти его тонкости меня
Не трогают, понятно? Не волнуют.
КАЛЬМАН
И в этом твоя главная проблема.
(Бросает взгляд на Альму, которая разговаривает с Кристианом. Обращаясь к Дёзё)
Представь себе, однажды мне приснилось:
Стою я с Альмой у кинотеатра,
Ее за плечи приобнять пытаюсь,
Она не позволяет, лишь ритмично
Мне головой качает: «Нет, нет, нет».
И каждый миллиметр ее лица
Смеется надо мной. Глаза ее
Усталостью подернулись, под ними
Лиловые круги, в закатном свете
Она прекрасна и недостижима.
Так медленно, но с дьявольским упорством
Она меня все дальше отстраняет.
Я подчиняюсь, я сбегаю в ночь
И попадаю в темный коридор,
Который перекинулся мостом
Над сумрачной, поднявшейся рекой.
Флоренция, как будто наяву.
В полу прогнившем нет одной доски.
Я оступаюсь, падаю и вот
Иду ко дну.
ДЁЗЁ (Кладет руку Кальману на плечо. Насмешливо)
О, я свечу зажгу
За упокой души твоей греховной
И тут же погашу.
(Уходит в свой офис.)
КАЛЬМАН
Всего-то?.. Ладно.
(Смотрит на Альму, которая перехватывает его взгляд.)
Хенрик подзывает к себе Кальмана. Дельфина ищет официанта, не находит и потому сама отправляется в сторону барной стойки.
ХЕНРИК
Я не пойму, ты дружишь с этим Дёзё?
КАЛЬМАН
Я прежде с ним дружил, скорее так.
Но дружим ли мы с ним сейчас? Не знаю.
Он сильно преуспел за этот год,
Разбогател, завоевал клиентов
И стал каким-то властным и надменным.
Он долго бедствовал, пока однажды
Не приобрел себе White Box: полгода
Пристойную недвижимость искал.
Здесь он хозяин, а не арендатор.
Он быстро нажил двести миллионов…
С тех пор он раздобрел и обозлился,
Вернул себе позиции былые
И заодно крестьянский интерфейс.
ХЕНРИК
Он вроде разведен и есть ребенок.
КАЛЬМАН
Нет. Он женат, и не ребенок – дети,
У них две замечательные дочки!
И Марианн их просто обожает.
Я как-то ужинал у них. И что же?
Для Дёзё дети значат очень мало…
Отец он никакой. Он был при родах
И вроде бы расчувствовался страшно.
Гордится ими, но… он в стороне.
ХЕНРИК
Он не остепенился, ты считаешь?
КАЛЬМАН
Конечно, нет. Горит очаг семейный
Не для него. Жена за всем следит…
Он редко дома ест: ведь здесь готовят.
Такой он семьянин. А здесь, как прежде,
Он корчит из себя супергероя.
(Кричит