о рабочий класс, вижу – правильно, что он в нашем обществе гегемон. Он работает и пьет, пьет и пашет до кровавых мозолей. Он чувствует ложь, несправедливость, собственное бессилие, оттого и пьет… А мы – витийствуем…
– Боря? – негромко произнесла Юля и, прижавшись к Черникову, что-то ему прошептала.
– Вот видишь, – качнулся Черников в сторону Сергеева, – наши слабости – это наши оковы. Это груз, который гнетет… Но мы не находим в себе сил от него избавиться…
Юля забрала у него вилку, и он замолчал, словно потерял нить рассуждений…
– Ну да, я не лучше тебя, даже хуже, но мне дано познать истину, с тебя же другой спрос… – с вызовом произнес Олег, завуалированно возражая и Черникову, и Сергееву.
Сашка подумал, что Черникову уже достаточно пить, и ему стало обидно за хозяина. Но тот нисколько не обиделся, спокойно произнес:
– Наверное, ты, Боря, в чем-то прав. Мне хотелось просто рассказать о том, как мы жили, какими были в их возрасте, – он обвел рукой стол. – Может, это поможет им ответить самим себе на вопросы, которых в любой молодости так много… И я не претендую на истину, скорее даже, я субъективен…
– Успокаиваем себя… Я и говорю – кухонные революционеры, – с ударением на «о» в слове «кухонные», ни к кому не обращаясь, пробубнил Черников. – Оттого муторно и тесно, оттого таланты спиваются или умирают в нищете от непонимания…
– Выходит, Вампилов – талант, а Валентин Распутин – не талант, – неожиданно вмешался Олег.
Черников вскинул голову, удивленно уставился на него и раздраженно произнес:
– Саня Вампилов – гений… Он классик русской драматургии, а Валя Распутин – талант, и он страдает, оттого пишет… И Гена Машкин – талант, но не раскрывшийся… Потому что в нем тоже живет цензор…
И замолчал.
Было очевидно, что все, кроме, пожалуй, мягко улыбающегося и словно отстранившегося от происходящего хозяина, пытались постичь логическую связь в высказанных тезисах.
– А Машкин политехнический ведь заканчивал, – вспомнила вдруг Аня. – Мне понравилось «Синее море, белый пароход».
– И рассказы у него есть неплохие, – поддержал ее Володя. – «Вечная мерзлота», к примеру, классика жанра.
– Не будем больше моим друзьям косточки перемывать, – недовольно произнес вдруг Черников.
Зависла пауза.
– Однако, пора нам всем по домам, – наконец прервала молчание Аня и поднялась. – Дмитрий Сергеевич, мы с Юлей сейчас все быстренько приберем… – и стала собирать посуду.
– А мы пока покурим… – поддержал ее Володя.
Все шумно задвигали стулья, некурящие Черников и Сергеев ушли в другую комнату, кабинет хозяина. Аня и Юля деловито засновали между комнатой и кухней, откуда донеслось журчание воды и звон тарелок.
Ребята вышли на улицу.
Поеживаясь от ощутимой ночной прохлады, закурили.
– Интересно, чей это рассказ Борис нам читал? – произнес