перестаю дышать. Пальцы его коснулись чашечки бюстика и тут же прижали, осторожно сжали грудь.
– Ах! – невольно вырывается у меня.
Он прижимается всем телом и давит, придавливает так, что еще секунду и я, я уже стону от нестерпимой боли в спине. Он опять не понял, тогда я ему.
– Больно! Жорочка! Больно очень.
– Я! Я не хотел! Прости! – И рука его сразу же исчезает. Тело мое освобождает его тяжесть.
– Уф! – невольно вздыхаю.
– Что? Что я так плохо сделал? Прости!
– Да просто не то, что ты думаешь! Камни! Эти холодные и колючие! Я легла, потом ты на меня, Жорочка. А мне же ведь больно! Я же нежная девочка.
– Ой, прости! Я и не подумал. Моя принцесса на горошине!
– Ничего себе! На горошине! Я же не в цирке и не жена йога! И потом, как это ты назвал меня?
– Принцесса на горошине, – повторяет он.
– Нет! Не так! Повтори! Снова скажи.
Он повторяет, и только на третий раз слышу я.
– То-то же! Ты понял? Снежный ты человек. Так кто я?
– Моя принцесса!
– Вот так-то!
Жорка садится и тянет меня к себе на колени.
– Так не будет тебе колко?
– Не знаю, но….
Только повернулась спиной и стала присаживаться, как тут же почувствовала. Э нет! Так к нему мне садиться никак нельзя. У него такая там твердость, что мне с ним теперь надо осторожнее. Он, видимо, это понял и зашевелился, различаю его смутно, но руки свои отпустил и не держит меня. Я захожу сзади него и присаживаюсь, спиной уперлась в его спину и говорю ему.
– Вот так мне с тобой можно, а так как ты рассчитывал мне еще рано. Тебе понятно?
– Понятно. А когда будет можно?
– А вот когда ты перейдешь на пятый курс и поумнеешь, и тебе за это мичманку дадут поносить на твоей непутевой голове, вот тогда, как ты говоришь, меня будет можно или так, как это у всех нормальных и женатых людей. Понятно?
– Теперь понятно, но это же долго, еще целый год!
– Вот и хорошо. Ты помучайся и подумай хорошенечко, а то мне твои настроения в последнее время не нравятся. А это тебе приз. Как только на пятый, так. Ну что, понял, что ждет, тебя, курсант Жорж!
Его спина просто огромная и я на нее опираюсь, чувствую, что и он слегка опирается на мою.
– Ну, что ты замолчал, говори мне, Карлсон, как ты меня любишь или ты только так будешь мне говорить, пока мы лежим.
– Не лежим, а сидим. Ну, чего ты испугалась? Почему я должен к тебе спиной повернуться, я так тебя плохо чувствую.
– Конечно! Так как ты хотел, я тебя прекрасно почувствовала. Тоже мне придумал? Знаешь что, Карлсон, мне надо отойти в сторонку, а я боюсь. Посиди и не оборачивайся, пока я тебе не скажу. Понял?
– Понял, понял. – Немного недовольно бурчит мой Карлсон, но сидит и ждет, пока я тихонечко пытаюсь сделать нужное мне срочное дело.
Срочно получается, а вот тихонечко