уже не могу остановиться, и меня понесло…
– Что? Зачесалось в одном месте? Да ты лучше ложись, Володя или я тебе это место почешем. Чего же ты это место подсовываешь под женатого мужика? Что молчишь? Нечего носом крутить! Не маленькая уже! Если пиду свою уже научилась пристраивать, то сумей и ответ перед нами держать! – смотрю, а у нее по щекам уже слеза покатилась.
– Нечего тут спектакли устраивать! Потом руки будешь ломать. Без Володьки останешься, с пузом своим. Поняла? А то мне! Танечка, сестричка, пожалуйста, за Володей моим присмотри! Эх ты! Я-то присмотрела! За ним, за Володькой твоим! А ты? Мне надо было за тобой, как следует присматривать да воспитывать! А то все Инга, Иннес! Ну, что молчишь? Сказать уже нечего?
– Почему нечего? Есть! Мы с…
– Ах! Вы уже с ним во множественном числе, ну, ну! Давай, продолжай, сестричка.
Инга села в кресло, ноги под себя подобрала. Отвернулась, молчит. Обиделась. Не хочет мне ничего говорить.
И такая она красивая, такая родная. Мне ее жаль, обидно за нее. Неужели она сама не видит? Неужели не понимая, что о ней только Володька будет жалеть, и что только он о ней так позаботится? Кому она еще, кроме него будет нужна, кому, как не ему, будет так мила и так дорога?
Я все понимаю. И возраст у нее подошел, и сама она уже настолько выросла, стала женственной, нежной, красивой. Но зачем же, почему она не с Володькой все это делает? Почему на стороне? Почему решила так? А как же он? Вспомнила, как Володька меня смешил, но все время при этом вот Инга сказала, вот Инночка! И все о ней и о ней.
Ну, а если по-честному? Вот, положа руку на сердце. А как Володька ко мне? Что, разве не потянулся он, разве не пытался заигрывать?
Нет? Или? Да, было дело… Вспомнила, как танцевали, и как он меня прижимал к себе, чувствовала, что он хочет от меня большего. Или это только мне показалось?
Да? Так да, или нет?
Вспомнила еще, как он меня разглядывал в моем одеянии экстравагантном. А я, ведь тоже дура! Взяла и вырядилась! Значит, я тоже виновата? Я что? Я его провоцировала, получается. Так, что ли?
– Знаешь, сестричка. – Это она мне. – Ведь ты же всего не знаешь о нас и наших с Володей отношениях.
– Подожди, подожди! Что-то не так! Это что же, чего я не знаю?
– Да, того, что мне Володька рассказал о вас с ним, когда я звонила. Сказал, что ты ему очень понравилась, что он в тебя просто влюбился! Вот что!
– Да глупости все это! Это он так, чтобы тебя подколоть и чтобы ты к нему…
– Нет! Я бы почувствовала. Я бы поняла! Что я не отличу, когда так, а когда по – серьезному?
Я пробую возразить, но она мне не дает возможность говорить.
– Я же вижу, что тебе с ним было хорошо. Что вы очень хорошо поладили или, хоть ты мне и сказала, что с ним больше не ходила потом никуда, но, сначала-то? Ты же с ним, с ним везде и всегда! Мне же все о тебе и о нем уши прожужжали. Я же не придумала это, это люди сказали!
– Какие такие люди? Бабы, что ли?
– А что? Бабы, как ты