Но почему? Я никак не мог этого понять. Лично я вообще о дагестанцах-то и не слышал до армии.
– Альберт, что ты так переживаешь из-за этих надписей? – попытался я успокоить бедного парня, который не на шутку был напуган.
– Если здесь есть эти надписи, то, значить, тут служат дагестанцы! – повернувшись ко мне, и выпучив испуганные глаза, сказал мне Альберт.
– Ну и что с того? – не понимал я его.
– Как? Неужели ты о них не слышал? – Альберт сделал такое удивленное лицо, будто я не о дагестанцах не слышал, а о снежном человеке.
– Слушай, да объясни ты толком. Ну, есть тут дагестанцы, и что? – я уже начинал злиться от того, что не понимал Альберта.
– Они над русскими издеваются. – затрепетал Альберт, словно о нечистой силе рассказывал. – Мне и друзья про них рассказывали. А в военкомате мне сказали, что в Тоцком их, просто, дофига! Мы все «попали», понимаешь?! – начал истерить Альберт.
– Так, давай-ка ты успокоишься. Что за бред?! Ну, есть тут дагестанцы, ну и что? Русских то тут, явно не меньше. Хорош сопли размазывать. Не нагоняй жути. В конце концов – все мы люди и сделаны из мяса, так что, нет повода переживать.
– Они не люди. – тихо пробормотал Альберт, и вновь ушел в себя, читая надписи на спинке стула.
Такой одержимости я еще не встречал до этого дня. Парень явно был болен. Я вообще не понимал, как его в армию призвали – на лице психическое расстройство, однозначно. Да его просто поглощал страх изнутри! С самого поезда с Альбертом что-то было не так. Это замечали все ребята, кто ехал с нами в одном вагоне. Почему же офицер с сержантом этого не видели? А может у Альберта была какая-то личная драма в жизни, связанная с дагестанцами? Почему же он так их боялся?
Я сидел и молча, следил за Альбертом. Бедный парень. Как он будет служить все два года, я не понимал. Ему, явно не место в армии. Неужели на медосмотре, в кабинете психиатра, не смогли разглядеть в парне того, что сейчас видел я?
Забегая немного вперед, я расскажу историю про одного парня, который уехал домой через месяц, после того как призвался. Нам об этом рассказали старослужащие. Помню, как двое служивых парней, курили за казармой и обсуждали, как один бедолага выпрыгнул с четвертого этажа в артполку. Прыгнул он настолько неудачно, что упал прямо на бетонную отмостку. Итог – домой парень поехал в инвалидном кресле, и без части нижней челюсти. И, как оказалось, за неделю до этого, парень вскрывал себе вены лезвием. Его смогли, вовремя, откачать и вернули в строй. Этим парнем оказался Альберт.
Вот так вот, сейчас я сижу и смотрю на Альберта, а через пару недель он вскроет себе вены, а еще через неделю, выпрыгнет из окна.
Вообще, в этой истории есть лица, непосредственно виновные в том, что произойдет с Альбертом. Про дагестанцев, на которых, все-таки, наткнулся Альберт, можно и не писать – именно они его и довели. Хотя, там и доводить-то не надо было, так как Альберт уже был до смерти напуган. Возможно, его и пальцем-то