не то, что у нас, в Детове.
– Я в Калуге работал, в книжном.
– Неужто в Калуге еще книги читают? – в ответ я улыбнулся.
– Нет, у нас печати-штампы. Все равно закрылись, даже поддельные никому не нужны, – это вырвалось невольно, желание рассказать о себе случайному попутчику было тем больше, чем дольше продолжался разговор. – А книги, разве что в электричке.
– Да кого ж ты здесь видишь читающим? Это для москвичей, им забава читать в поездах, – и пристально взглянув в глаза, я невольно поежился, – первый раз такую ранищу, да?
– Да. До этого в Москву ездил разве что, когда курьером работал. Два года назад, в той же Калуге.
– До Первой или Второй?
– До Второй оба раза.
– Ну это полчаса всего, впятеро меньше. А больше в Калуге работы не сыскалось, стало быть? – я кивнул. – Ну да, ну да, я вот тоже, сперва в Детове пытался устроиться, потом в Медыни, Юхнове, Алексине. А там и до Москвы семь верст киселя хлебать, – и не останавливаясь. – Ведь почему все в нерезиновую прутся? Думаешь, медом там мазано или зарплата выше? Выше, конечно, но… Вот скажи, тебе будут платить за проезд в этом поезде?
– Как жителю другой области не положено.
– Значит, три с половиной тыщи в месяц выкидываем только на это. Плюс тыща триста на метро, ведь ты им тоже будешь пользоваться.
– Все равно, куда выгодней моей прежней работы. Не уговаривайте, все прутся за деньгами, как бы далеко ни приходилось ехать.
– Да не только. Вот смотри, ты в родном Детове много знаешь печатей-штампов? Наверное, одна контора. В Калуге от силы пяток. А в столице – даже если только по ним работать, до конца жизни занятие сыщется. Потому и прутся, что выбор такой, в России-матушке не старайся, не сыщешь. Вот и весь сказ. – Я кивнул, соглашаясь. – И такой перекос никакими судьбами не выправить, всегда будет в столице надежней устроиться. А заодно, – он как-то странно на меня глянул, – можно и себя устроить. Или напротив. Это уж как получится.
– Что получится? – не понял я про судьбу.
– Да вот как со мной получилось. Я ведь этой электричкой двадцать лет с малыми перерывами езжу. Сперва на Варварке работал, потом на «Динамо», затем у Выхина. Еще где-то. А вот когда тут прямо, у самого вокзала белорусскими игрушками торговал, тогда со мною и приключилось. Семь лет назад. Я тогда уже успел бессонницу подхватить. А она на новое место устраивалась, тоже нервничала. С Калуги как раз. Цветы продавала в киоске у станции метро «Смоленская», говорила, очень хлебное место, с трудом получила. Ну это потом, когда мы с ней познакомились, – он помолчал немного, электричка остановилась у Малоярославца. Двери с шипением хлопнули, впустив трех-четырех человек. Здесь, незадолго перед нашим поездом, от станции ушел первый на Москву. Со всеми, на первопрестольную работающими.
– И вот, что странно. Мне тогда пятьдесят стукнуло, как раз девятины после