все ниточки, связывавшие ее с бардовской тусовкой.
– Куда тебя подвезти? – спросила она.
Н. назвал ту станцию метро, что ближе к Сэнсею.
Как быть с этой женщиной дальше – он не знал. Вроде бы ей полегчало. Произошел натуральный обмен – Н. честно отработал ночлег, пищу и подарки. И все же отпускать Соледад он не хотел – что-то ему было за нее беспокойно. Он знал, что травму так просто не вылечишь, – ее можно замассировать, чтобы унять боль и продержаться какое-то необходимое время, потом же требуется настоящая помощь. Н. замассировал болевые точки, пригасил огоньки, остановил губительный процесс – больше он вроде ничего сделать не мог, но пытался найти способы.
Единственное, что удалось, – обменяться адресами электронной почты. Причем Соледад явно не понимала, зачем это нужно.
Глава вторая
Сэнсей принял Н. так, как если бы ничего не случилось, только посмотрел удивленно на дорогой джемпер. А вот Н. заметил по его поведению, что большой радости за два минувших дня Сэнсей не испытал.
Потом выяснилось – женщина не смогла прийти.
Не в первый раз она звонила в самую неподходящую минуту, кричала, что встретиться нужно обязательно, потом появлялись какие-то немыслимые причины, потом в каком-то привокзальном кафе она рыдала на плече у Сэнсея, долго и путано объясняя ему, как так вышло, что любит она его, Сэнсея, но бросить мужа ни за что не может. История эта тянулась лет пять – примерно столько Н. и Сэнсей, кстати, были знакомы. Параллельно тянулась совсем другая история…
– Надо съездить на дачу, – сказал Сэнсей, опять же глядя мимо глаз. – Мать просила банки привезти. И вообще там все на зиму заделать.
– Не вопрос, – ответил Н.
Мать Сэнсея относилась к нему неплохо – насколько вообще можно хорошо относиться к человеку, который валится как снег на голову не менее двух раз в год, живет неделю-полторы, ест и пьет, но даже буханки хлеба в хозяйство не приносит. Однако она была женщина неглупая, видела, что у сына почти нет друзей и с подругой не складывается, а с Н. он вроде оживает.
К тому же Н. помогал ей избавляться от головокружений, а от родного сына, понятное дело, массажа не допросишься, родной сын убежден, что материнские хвори – только повод навязать ему лишнее общение…
Семья у Сэнсея была необычная – мать, бабка, бабкин младший брат, его внучка. Все они жили в четырехкомнатной квартире с несуразной планировкой, женщины и девочка – в одной большой комнате (шестнадцать метров, не шуточки для древней пятиэтажки), бабкин брат – в восьмиметровой, Сэнсей – в девятиметровой, и еще имелась зала с телевизором. Выбрасывать барахло в семье не было принято, и комнату Сэнсея загромоздили вдоль и поперек. Чтобы поставить раскладушку для Н., приходилось разгребать кучу ящиков и коробок.
Кроме старой рухляди тут было еще и Сэнсеево оружие – на стенах висели дюралевые мечи, щит, шлем. Сделаны они были коряво – в ролевушной тусовке считалось, что далекие предки и книжные персонажи