предпосылкой для ее проведения являлось превосходство германской армии над любым из своих противников, взятым в отдельности. Это превосходство должно было обеспечить проведение активно наступательных, маневренных, ошеломляющих противника по своему воздействию военных действий.
Размышления над тем, где с наибольшей вероятностью можно добиться быстрой и полной победы – на Восточном или Западном фронте, неоднократно претерпевали метаморфозу под воздействием меняющихся международных реалий. Так, начальник германского Генерального штаба Г. фон Мольтке-старший, столкнувшись с тем, что Франция после поражения во франко-прусской войне 1870–1871 гг. сумела быстро восстановить военный потенциал, пришел к выводу, что в первую очередь необходимо вывести из войны именно эту страну как более опасного противника. При этом он рассчитывал на нейтралитет Великобритании, которая предпочитала держаться в стороне от эпицентра европейских катаклизмов, намереваясь вступить в игру в решающий, наиболее благоприятный для нее момент. В 1931 г. Б. Лиддел Гарт, один из ведущих британских военных историков и теоретиков, опубликовал книгу с характерным названием «Британский путь ведения войны», в которой доказывал, что существует «отличительная британская практика ведения войны, основанная на опыте и доказавшая свою верность тремя столетиями успеха». Она связана с максимальным использованием выгодного географического положения Британии, уязвимых мест противника, мобильности вооруженных сил и внезапности их применения[115]. Соответственно, он пришел к выводу, что британская сторона предпочитала избирать стратегию «непрямых действий», сущностью которой являлось избегание до последней возможности какой-либо непосредственной вовлеченности в крупные сражения. Стратегия «непрямых действий» предполагала комплекс экономических, политико-психологических, разведывательных и иных мер, в результате которых противник должен быть настолько ослаблен, что единственным выходом для него оставался отказ от планов крупномасштабного военного столкновения и поиск компромисса[116]. Что касается России, то в Берлине рассчитывали на то, что она не успеет отмобилизовать и сосредоточить свою армию против Германии до того времени, пока Франция не будет разгромлена[117]. Это была единственная возможность избежать изнурительной и бесперспективной войны на два фронта.
Однако заключение в 1879 г. австро-германского союза, позволявшего объединить военные потенциалы Германии и Австро-Венгрии, стало решающим аргументом для переноса направления первого удара на восток, против России. Равноценного союзника для «западного» выбора у Германии не было.
Разгромить российскую армию планировалось одновременным наступлением не менее половины германской армии из Восточной Пруссии и всей австро-венгерской армии из Галиции. Наступление французской армии в это время должны были парировать оставленные на центральном фронте германские войска