своего, что не стоит – опустил. В гости не звал. Он меня тоже. Спросил дорогу. Все как дважды два просто: слева остановка и 4 автобус до конечной. Конечно, купил матери «Котёнка с кошкой», неудобно как-то было отказать…
Пока гулял, промёрз насквозь, и следующий день провалялся с температурой. До поезда оставалось ещё мучительно долго. Утро – проспал до обеда, почитал немного случайную книгу с полки (ей оказалась «Военно-морская история Великобритании», которую обожал в детстве), а ближе к вечеру в гости к матери пришла старинная подруга, которая в перестройку «обрела дар предвидения» – и начала гадать. Помню, как ещё в пятом классе мой глобус из папье-маше, оклеенный вырванной из детского атласа картой – она выпросила себе – «…Для антуражу, говорит, вполне сойдёт…». Так я её и запомнил, и, признаться, не слишком любил.
«Ванюююша!». Смотрю на неё – не изменилась нисколько, только поседела немного, те же чернеющие брови и аспидные глаза, массивное золото на пальцах и тяжёлые камни на шее, говорит, что и тоску развеет и вылечит от чего угодно. Матери было бы приятно, и я согласился – мне было всё равно.
Сев рядом, она тут же схватила мою руку и что-то долго изучала, вертела всячески, что-то считала, а после, лукаво посмотрев на мать, изрекла: «Ух… Сразу три девки за тобой увиваются, а ты барином всё ходишь, за нос двоих водишь, никого замуж не зовёшь…». Мне стало как-то не по себе, я покосился на мать – не то, чтобы Никитишна была права, но как-то стыдно стало… Мать улыбнулась и махнула рукой: «Вань, ты же её знаешь», а сама тихонько вздохнула в сторону, о чем-то своём, о чём – я старался не думать. Тем временем Айседория Никитишна плела свою сеть: «Девки тебя сглазят. Если, конечно, порчу не нашлют. Сейчас мы им… Держи вот», – и откуда-то из своего путаного одеяния извлекла платок и что-то, что после оказалось мышиным хвостом. Наскоро пробормотала что-то ядовитое, плюнула в платок и завязала на три узла: «Держи. Защитит надолго». Я сохранял спокойствие, лелея надежду отделаться малой кровью. Закончив с моими руками и талисманом, она вспомнила про мою простуду. «А это, – она говорит, – Проще простого, и думать нечего», – опять порылась в одеянии (мне представился плащ эксгибициониста или что-то в этом роде) достала, бормоча, какой-то корешок и, скорчив жуткую гримасу, задымила им над моей над кроватью: «Утром и не вспомнишь о простуде…», – я послушно шмыгнул, а про себя подумал… Ну, в общем, не очень хорошо подумал, честно говоря.
Напоследок разлюбезная соседка решила ещё и на картах меня испытать, «Судьбу поточнее вызнать…». Разложив веером колоду – удивилась (я, в общем, понял, что мне сегодня везёт): «Во, карта попёрла!»… После долго думала, приглядывалась, но распространяться слишком не стала: «Всё ОКа, ОКа будет».
Посетовала, чуть позже, что не сможет полный комплект предсказаний дать – на стеклянном шаре не получится сегодня (сказала по секрету): «Да батарейки сели…», сказала, да осеклась… «Ты не думай чего, всё взаправду, – строго научала она, – А вот кто не слушался – все ещё в девяностые в землю полегли да