<p>27</p>
Помимо естественной причины, вызывающей зимы, т. е. наклона земной оси, имеется еще три причины случайного характера, совокупное действие которых делает зиму в четыре раза более суровой, чем она должна быть. Эти причины не будут существовать при комбинированном строе; они таковы: невозделанное состояние земного шара, и особенно земель, соседних с полюсом; ледяная кора возле полюса: она вдвое усиливает влияние морозов в период отсутствия солнца; ледяные эманации, исходящие от полюсов и противодействующие влиянию солнца, когда оно возвращается после зимней ночи.
При нарождении венца эти три причины холодов будут нейтрализованы. Я уже указал, что на широтах Петербурга двукратная жатва более несомненна, чем ныне в Тоскане, и что 60-й градус будет наслаждаться прекрасным временем года более прочно, чем наслаждается им сейчас какое бы то ни было место на земном шаре; я это сейчас поясню.
С того момента, как области северного полюса будут освещены, согреты венцом и возделаны, ничто уже не сможет противодействовать влиянию солнца с приближением весны, эпохи, когда в наши дни нарождается вторая зима под влиянием ледяных ветров, дующих с полюса по всему полушарию; вот почему зимы во Франции тянутся до мая месяца и захватывают прекраснейшую половину весны – дни средней величины.
После нарождения венца, дующие с полюса северные ветры будут умеряться даже зимой и смягчат климат 6-го градуса, в направлении которого они будут дуть; тогда уже не будет иных холодных ветров, кроме тех, которые зарождаются у 60-го градуса, и этот градус будет получать даже зимой тепло двумя путями: с севера и с юга. Листва будет развертываться в Петербурге уже с марта месяца и того раньше на 70-м градусе, а в Париже и на острове Шпицбергене она будет в полной мере развертываться уже в феврале. Так обстояло бы дело в природе, не будь помехи со стороны ветров и полярных эманаций, останавливающих произрастание при возврате солнца и порождающих вторую зиму – зиму искусственную после естественной. Это бедствие никогда не бывало столь разительным, как в 1807 г. В этот год зима, казалось, кончилась во Франции 15 февраля; солнце было уже жгучим, и люди думали, что наступает весна, когда внезапно ветры северный и северо-западный начали новую зиму, которая длилась 2,5 месяца и давала себя чувствовать вплоть до первых чисел мая. Эта нелепица, обычная для Франции, делает ее климат невыносимым. Во Франции нельзя насладиться прекрасным временем года, потому что температура всегда впадает в одну из крайностей, и переходы резки, за исключением перехода от осени к зиме; терпимыми во Франции можно считать лишь 3 месяца – май, сентябрь и октябрь. Прекрасное время года требует разнообразия температуры; небольшой морозец в ясный день нам кажется столь же приятным в январе, как и весенний день, лишь бы этот мороз не был длительным, лишь бы он крепчал постепенно и в надлежащее время и не сопровождался бы инеем, туманом и ледяными ветрами. Такими и будут зимы при новом строе. Тогда виноград будет созревать у 60-го градуса, апельсиновые деревья произрастать у 53-го и до 70-го градуса.
Вокруг Варшавы будут апельсиновые рощи, подобные тем, которые имеются сейчас у Лиссабона, а виноградники в Петербурге будут более гарантированы от непогоды, чем теперь в Майнце, потому что метаморфоза полярных ветров, превращение их в зефиры, оградит от неожиданностей, которые в наши дни являются на всем земном шаре одной из главных причин обнищания. Ледяное влияние полюса делает наши зимы гораздо более суровыми в январе месяце – их естественную эпоху; эти зимы возобновляются в исходе января, когда им должен наступать конец. Этих двух обстоятельств уже достаточно, чтобы сделать пребывание на нашем полушарии подлинно ужасным вплоть до 40-го градуса в Европе, до 30-го – в Азии и в Америке, где холода гораздо более суровы; потому что Филадельфия и Пекин, расположенные на линии Неаполя и Лиссабона, имеют зимы более неприятные и резкие, чем Франкфурт и Дрезден, города, расположенные 11–12° выше.
Читатель может сделать вывод, что, поскольку холода сильно уменьшатся в северном умеренном поясе, значит, жары станут невыносимыми с приближением к экватору; ничего подобного не произойдет. Другие причины будут способствовать смягчению жары на экваторе, так что лето в Сенегале будет менее утомительным, чем теперь во Франции. Приятная, умеренная температура займет место ураганов и бурь, несущихся с экватора к умеренным поясам, и климаты переродятся как в центре, так и в конечном пункте земного шара. Я не стану здесь вдаваться в причины, которые повлияют на исправление экваториальной температуры; эти причины не имеют отношения к нарождению Северного Венца. В результате, когда эти различные причины смягчат атмосферу земного шара, наихудший из климатов, климат Охотска и Якутска, будет таков, что население будет наслаждаться там 8–9 месяцами прекрасного времени года, с небом, свободным от туманов и ураганов, отныне неведомых внутри материков и весьма редких в соседстве с морями.
Разумеется, эти улучшения будут модифицированы наличием высоких гор и соседством морей, особенно в трех крайних пунктах материка, соседних с южным полюсом, который не будет иметь венца и останется навсегда погруженным в холод. Это не помешает, однако, землям, соседним с этим полюсом, приобщиться к влиянию венца, который, в числе прочих благодеяний, изменит вкус морей, разложит и осадит битуминозные частицы путем экспансии с севера лимонной кислоты. Этот флюид в сочетании с солью сообщит морской воде вкус лимонада, именуемого нами «aigre de cedre». Тогда эту воду легко можно будет очистить от соленых и кислых частиц и сделать пресной.
Это избавит людей от необходимости снабжать плавающие суда бочками с водой. Такое разложение морской воды с помощью северного флюида является одной из необходимых предпосылок новых актов творения на море; они дадут множество обслуживающих человека амфибий для кораблей и рыбной ловли взамен страшных легионов морских чудовищ, которые будут уничтожены излиянием северного флюида и тем разложением, которое произойдет в морях. Смерть очистит океан от этих мерзких тварей, от этого прообраза наших неистовых страстей, находящих свое отображение в ожесточенных войнах этих чудовищ. Их внезапно застигнет смерть, подобно тому, как гнусные нравы цивилизованных, варваров и дикарей сразу исчезнут, уступив место добродетелям, которые восторжествуют, будут в почете при комбинированном строе и станут путем к богатству и наслаждениям.
N.В. Каспийское море и другие соленые внутренние моря, например, большое Аральское озеро, озера Заре, Эльтон, Мексиканское и даже Черное море, почти изолированное от других морей, очень слабо и очень медленно приобщатся к влиянию северного флюида; до них не доберутся глубинные волны, расходящиеся от полюса по океанам и по средиземным морям. Эти бассейны получат лишь более тонкие ароматы, которые, исходя от самого Венца, распространятся в атмосфере. Благодаря этому рыбы, находящиеся в этих битуминозных резервуарах, не будут уничтожены северным флюидом, этой эманацией Венца; его небольшое количество, его медленное и незаметное проникновение даст им возможность привыкнуть к нему на протяжении двух-трех поколений, и они станут более крепкими и сильными, чем теперь в битуминозных волнах, подобно тому, как плод становится и красивее и сочнее, будучи привит на дичок.
Итак, с нарождением Северного Венца род человеческий должен будет произвести над хозяевами морей операцию, произведенную когда-то Ноем над обитателями земли, коих он взял в Ковчег по паре, подобрав тех, кого он хотел сохранить. Таким образом, во внутренние соленые бассейны, Каспийский и другие, будет занесено достаточное количество рыб, раковин, растений и иной продукции морей, которую человек пожелает сохранить и вновь водворить в океан после его регенерации. Люди выждут, пока океан будет очищен, и благодаря волнам северного флюида, бурно устремляющимся с полюса, все битумины осадятся на дно столь решительно, что застигнутые врасплох рыбы задохнутся при столь внезапном переходе. Останутся лишь полезные виды рыб – мерлан, сельдь, макрель, камбала, тунец, затем черепаха и, наконец, все виды, не нападающие на пловца; их человек постарается сохранить и водворить в моря после их очищения, гарантировав их от внезапного затопления северным флюидом, к которому они медленно и постепенно привыкнут во внутренних бассейнах. Эти виды, отнюдь не вредоносные, смогут ужиться с рыбами нового акта творения, из коих семь восьмых будут слугами человека, точно так же как и животные суши, продукт грядущих актов творения, указанных в таблице. – Шарль Фурье
