так, они подошли к мусорнику, и участковому, действительно, была предъявлена курица, совершенно дохлая, без головы, шея явно носила следы терзания зубами.
– Ни хера себе! – сказал участковый. – А еще называются интеллигентные люди!
Участковый не любил университетских, почему – он и сам не знал, но не любил, и он очень обрадовался представившемуся случаю преследовать одного из них в законном порядке за убийство чужой курицы и за употребление наркотических средств. Он предвкушал немалое удовлетворение от этого расследования.
– Слышь, Серега, я тут посижу, отдохну, – сказал участковый. – Университетские с поля вернутся, зайдем к ним в общежитие, нам по дороге. Ты мне этого доцента найдешь и покажешь. Или это студент был?
– Да нет, студенты такие не бывают, – ответил Серега. – Это был в возрасте мужик. Подожди, фамилия его Фролов! Точно! Он сам говорил! А зовут, кстати, Василием. Я еще подумал, как этого нашего, что вчера похоронили.
– Ну раз имя и фамилия известны, это дело совсем простое, – улыбнулся участковый, – но ты всё равно со мной пойдешь. А то, может, у них там не один Фролов Василий. Может, у них там два Фролова Василия.
Фамилия Фролов встречается, конечно, часто, особенно в Багаевке, но вот что странно, участковый поговорил с командиром университетского отряда, и оказалось, что в университетском отряде мужчины по фамилии Фролов нет. Ни старого, ни молодого. Есть, правда, девушка, Таня Фролова, но тут Серега обиделся и сказал, что они, конечно, поддали, но не до такой степени, чтобы бабу от мужика не отличить.
– А что такое? – спросил командир.
– Было происшествие, – сказал участковый.
Командир попросил ребят разыскать Таню Фролову и привести. Ну Таня Фролова вы себе уже представляете, как выглядит. На человека, способного загрызть курицу она вообще не похожа. Серега посмотрел, засопел и сказал, что это точно была не она.
– Значит, не из университетских, – подвёл итог участковый и шумно вздохнул, скрывая разочарование.
Глава 7. Елизавета Петровна
То, что я знаю об ощущениях самого Василия Фролова после того, как он встал из гроба и сделался вампиром, известно мне от тети Лизы. Она моя родственница, сестра мамы, а мама уже давно умерла. Тетю Лизу все называют Елизавета Петровна, и я ее так называю. Наверное потому, что она учительница в школе в начальных классах. Насколько я помню, так звали русскую императрицу но на имени и отчестве сходство заканчивается. Во-первых, были разные фамилии. У той была фамилия Романова, а у этой фамилия Плетенецкая по мужу. Во-вторых, Елизавета-императрица, насколько я помню из школьной программы, была рыжеволосая и грациозная, а наша Елизавета Петровна черноволосая и страшная как война, причем не уродливая, а просто ее все боятся почему-то. На уроках у нее всегда мертвая тишина, и многие ее ученики страдают ночным недержанием мочи.
Именно она, по ее же собственным словам, была выбрана нашим хуторским вампиром не для питья крови, а именно в качестве собеседницы, помощницы и даже советчицы. Я жил у нее, много ее расспрашивал,