передышки они с Грегором снова двинулись в путь. Оба были молчаливы и задумчивы. Собственно, Равик не знал, с каких вопросов ему начать, а вот Грегор – каких вопросов избегать. Так они и пребывали в идеальном равновесии взаимоотношений двух хорошо знакомых, но, в то же время, почти неизвестных друг другу людей.
Вытянутый, напоминающий формой фюзеляжа оружейный патрон, вертолет ожидал их на взлетно-посадочной полосе небольшого частного аэродрома. Лопасти его нещадно крутились, создавая воздушные завихрения. Через пару минут ему суждено было взмыть в небо и унестись прочь, на сотни километров от аэродрома.
Оставив припаркованный на полосе Volvo, Грегор и Равик поднялись на борт вертолета и заняли места. Внутри было достаточно просторно и комфортно, несмотря на то, что вертолет явно предназначался для переброски спецотрядов. Крепления для тросов, многочисленные ручки, несколько ящиков с боеприпасами. Навигационная система, берущая свое начало в кабине пилотов, распространялась на салон крупной интерактивной картой, на которой был отмечен маршрут полета.
– Северное море? – спросил Равик, слегка нахмурившись.
– Да. Там много нефтяных платформ, – ответил Грегор. – И никто не задается вопросами…
Усилился рев, увеличились обороты двигателя. Вертолет оторвался от полосы и стремительно унесся вперед и вверх. Вечерело, так что зажглись фонари, ровными рядами расположенные вдоль дорог. Зажегся свет в домах. Вскоре вся эта световая феерия превратилась в неровные полоски и крупные пятна. Вертолет набрал крейсерскую высоту полета.
Сидя напротив Грегора, Равик наконец мог спокойно разглядеть его лицо. Лишенное каких-либо эмоций, бледное, строгое. Крупные, словно высеченные топором черты этого лица, к слову, не казались отвратительными. Наоборот, что-то откровенно мужское таилось в них. Взгляд его серых глаз был подернут пеленой задумчивости, но не какой-то временной, мимолетной, а постоянной, заставляющей душу черстветь. «Такие лица бывают у людей, которые прошли через огонь войны, – подумал Равик. – Но какую войну пережил он?»
– Наша жизнь – это война, – словно прочитав мысли собеседника, сказал Грегор. – Может и было как-то иначе много лет назад. Но не сейчас. Мир поменялся. И ты, и я… мы оба родились на этой войне. На войне нам и суждено погибнуть. И важно лишь одно: какую сторону мы выберем перед тем, как уйти.
По телу Равика пробежал холодок. На какое-то мгновение ему показалось, что Грегор видит его насквозь. Знает что-то такое, чего не знает сам Равик. Некую тайну.
Изрезанное побережье Швеции осталось позади. Вертолет пролетал высоко над тревожными водами холодного Северного моря, неподалеку от берегов Норвегии. По крайней мере, такой маршрут был отмечен на интерактивной карте.
Темнота обступила со всех сторон. Пилот погасил основное освещение салона. Мерный шум несущейся на большой скорости машины убаюкивал. Равик то и дело закрывал глаза, но вскоре открывал их вновь, не желая засыпать. Выбравшаяся из глубин души тревога не отпускала.
Равик вспомнил