овраг, в котором оказались. Он был крутым только с одной стороны, а значит у меня был шанс убежать снова, однако сил уже не было. – Что ты хочешь?
– Я не могу оставить тебя в живых, – в его руках блеснул окровавленный нож. – Уж прости.
– А я не могу умереть сегодня, – таким же усталым голосом ответил я. – Уж прости.
– Вот и посмотрим, на чьей стороне удача.
Закари медленно двинулся на меня. Я не знал, что делать – то ли вновь бежать, то ли сражаться до победного конца. В любом случае он бы не отстал от меня до конца дней своих, понимая, что у меня в голове теперь была информация, которая может уничтожить его. Поэтому нужно было закончить этот ужасный эпизод своей жизни – резко и беспощадно.
Вдруг Зак ускорился и поднял нож. Он непроизвольно скалился и сдерживал животный крик, и чем ближе он был, тем больше во мне уверенности в том, что фортуна мне благоволила в тот день.
Как только он оказался возле меня и уже собирался нанести удар, я выставил правую руку перед лезвием, и спустя секунду кисть пронзила ужасная режущая боль. Кровь текла по руке, окропляя мою одежду алым, и именно вид крови на руке, вид того, как из меня начинала уходить жизнь, дала мне сил, чтобы нанести кадр другой рукой и выбить нож из рук моего бывшего товарища.
Я ударил Зака по лицу, и тот отшатнулся, оставив нож в проткнутой руке.
– Ах вот как? Ты оказывается и драться умеешь? – с едким сарказмом в голосе спросил тот. – Ты же всегда был хлюпиком и размазнёй, какие тебе драки, тем более против меня. Помнишь ведь детство, а?
– Я всё помню, – сквозь зубы процедил я, мысленно мечтая отрубить пульсирующую от боли руку. А помнить было действительно много чего. И драки после школы, где самых слабых выставляли против сильных, посещения школьного туалета вниз головой, еда, кинутая за шиворот в столовой – всё это в своё время сильно разобщило всех нас, и во мне остался неприятный след, чёрная перманентная тень на душе, которую уже не смоешь. Я ненавидел насилие и всё, что с ним связано. А теперь, когда мы все выросли и взгляды наши изменились, мне пришлось убивать того, кто в детстве постоянно избивал меня.
– Думаю, в тебе играет месть, – хищно улыбнулся Зак. – Давай, отомсти мне за всё.
– Я не хочу тебя убивать, – ответил я, но в то же время понял, что это мой шанс не только спасти себя, но и совершить акт мести. Теперь наша странная дружба, начавшаяся после окончания средней школы, казалась мне роковой ошибкой, которая теперь заставляла делать ужасные вещи.
– Придётся, Адам. Другого выхода нет. Иначе я убью тебя.
– Неужели мы настолько друг другу мешаем?
– Похоже на то, – пожал плечами Зак. – Но ты всегда был занозой в заднице, Адам. Я тебя всегда ненавидел, и ты это знаешь.
Но я не знал. Наша дружба теперь рушилась на глазах, и этот человек всё больше и больше падал в моих глазах, а жажда убийства росла с каждой секундой. Он взвинчивал меня. Взвинчивал, чтобы я сломался.
И у него, к сожалению, получилось.
Я