и в своём роде незаменимая. Засапожник лишним никогда не бывает.
Ну, вот и всё. Кажется, к лошади ещё были прицеплены копьё, арбалет и шлем с забралом. Было бы неплохо осмотреть всё это, но тащиться в конюшню Дариор не хотел.
Итак, он остался совершенно голым и не без ужаса заглянул в блюдо. Впечатление вышло неоднородное. Сложен рыцарь-госпитальер был неплохо. Он имел широкие плечи, мощную грудь и прямую спину, был весьма тучен и коренаст. Однако если историк мог похвастаться наличием почти всевозможных мышц, то наместник этого сделать не мог. Он не был профессиональным культуристом, это уж точно. Да, сразу видно: человек работал с железом и много тренировался, но без должного понимания. Его тело было «мужицким» – мощным, сильным, подтянутым, но не рельефным. Впрочем, это не так уж и плохо, однако Дариора немного смутил живот. Дело даже не в том, что он весь был покрыт чудовищными шрамами, словно после кесарева сечения, – тело наместника вообще, можно сказать, не имело живого места, но это даже, напротив, имело некий брутальный оттенок. Дело не в этом, а в том, что живот наместника был, скажем так, не очень плотен. Что ж, надо тренироваться и править ошибки.
Тут Дариор поймал себя на том, что не пытается раскрыть подоплёку происходящего, а уже строит планы на будущее в этом мире. Хорош сыщик! Дариор ужасно разозлился и принялся расхаживать по комнате, при этом раздражённо размахивая непривычно короткими руками.
Вдруг из коридора послышались мелкие семенящие шажки, и дверь робко приоткрылась. Дариор в последний момент успел нырнуть под кровать и прикрыться плащом. В спальню вошла низенькая девушка в фартуке, убедилась, что хозяина нет на месте, и принялась с любопытством разглядывать оставленные на полу доспехи. Видимо, это была кухарка. Дариор, разумеется, не мог вылезти в таком виде и потому был вынужден оставаться под кроватью, отчего злился ещё больше. Более глупую ситуацию и придумать было нельзя: парижский историк сидит под кроватью в средневековом замке, прячась от кухарки!
А кухарка, кажется, и не думала уходить. Боязливо оглядевшись, она с почти божественным благоговением взяла в руки бархатные ножны наместника, повертела их в руках и с почтением отложила. Немного осмелев, примерила стальные нарукавники, но сморщила носик и вернула их на прежнее место – очевидно, не заинтересовавшись. Потом кухарка совсем обнаглела и попыталась поднять меч. Однако вскоре ей пришлось отказаться от этой затеи, ибо вес бастарда был для женщины непомерным.
Кухарка была одета в простенькое бордовое платье и остроносые башмаки, Дариор хорошо видел это из-под нижней планки кровати. Её блёклые волосы покоились под маленькой шапочкой, а из кармана фартука торчала поварёшка. Разумеется, далёкой от светской жизни женщине не чуждо стремление к романтике и ко всему прекрасному. Поэтому кухарка, недолго думая, натянула на себя сюрко наместника и, уставившись в блюдо, громко расхохоталась.
Тут Дариору окончательно надоело задыхаться