заветных металлических педалей, отчетливо гладких и упругих, лишь с небольшим вкраплением основного источника звука – клавиш.
Во время импровизированного концерта, хозяин дома частенько выходил на террасу. Это был человек небольшого роста, плотный, может быть даже немного упитанный, но толстым его нельзя было назвать. С округлым лицом и коротко подстриженными седыми волосами. Крупные черты лица, придавали его взгляду некую уверенность, временами может быть даже суровость. Он не спеша вышагивал по сухому и скрипучему лакированному полу террасы, озираясь по сторонам. Практически у самого выхода с террасы, стояло кресло-качалка. Черного цвета, на широком деревянном основании, с толстыми подлокотниками округлой формы. Поверх кресла лежал плед, возможно меховой, а может и плюшевый, достаточно толстый, чтобы обеспечить комфортное времяпрепровождение. Руки хозяина никогда не были пустые. Если это происходило утром, то, как правило в них он держал свежую прессу, которую каждое утро забирал из почтового ящика, расположенного на центральной улице садовых участков. Что эта была за газета сказать сложно и, наверное, это не столь важно. Во всяком случае, серьезный вид соседа при чтении, в сочетании с надвинутыми на кончике носа очками, в неприлично тонкой оправе говорили, что это явно не желтая пресса. Если подобная картина наблюдалась в обеденное или послеобеденное время, то перед хозяином дома непременно была раскрытая книга. Процесс приема пищи в этой семье так же проходил преимущественно на террасе. Посередине веранды стоял большой круглый стол на толстых деревянных ногах, покрытый плотной скатертью темно-вишневого цвета, что безусловно гармонировало в сочетании со всем вокруг. Обедали и ужинали они с женой вместе, сидя друг напротив друга. О чем-то беседовали, а иногда молчали. В эти моменты взгляд мужчины был погружен в книгу. Жена лишь изредка позволяла сделать замечание, что чтение отвлекает супруга от приема пищи, и она наверняка уже остыла. Тот согласно кивал головой, при этом, не отрывая глаз от книги.
Я часто сидел на диване-гамаке, который находился у импровизированного забора из кустов, спиной к пруду и с интересом наблюдал за идиллией своих соседей. Они же попросту меня не замечали или только делали вид. Не спеша и размеренно они делали свое дело. Поначалу мне казалось, что они не могли меня не замечать, но со временем, когда подобные наблюдения с моей стороны стали систематическими, я стал думать именно так. Мое присутствие, да и вообще все происходящее вокруг никак не влияло на поведение этих людей. Будь на улице дождь или зной, все было предельно размеренно и величаво. Странно, почему я не замечал этого раньше? Скорее всего, мне просто было не до этого. Я целыми днями носился на улице, только изредка прибегая домой, чтобы пообедать, и то, если бабушке удавалось меня отыскать, что признаться было нелегко. Сейчас же все было по-другому, все казалось