и опустилась на подушки, пристроившись неподалёку от капитана. Сглотнув ком застрявший в горле, Тэо наконец отвёл глаза, насупился и перевёл взгляд на приятеля, с раздражением заметив, восторженный и в тоже время, оценивающий взор раиса. Желая скрыть охватившее его волнение, пират уставился в тарелку словно увлечённый едой.
– Корбо, может, ты передумаешь? Уступи её мне. – горячо зашептал Ильхами на ухо приятелю, – С такой девушкой не стыдно появиться перед самим султаном! Представляешь, какую выгоду можно получить от его благосклонности!
Сдерживая подступившую злость, капитан ответил:
– Я не собираюсь менять своего решения. Тем более я дал слово её отцу вернуть ему дочь. Пусть я не дворянин, но понятия чести мне не чужды, – твёрдо заявил пират, давая понять, что не собирается больше обсуждать эту тему.
Разочаровано вздохнув, раис завёл светскую беседу, интересуясь у гостьи, нравится ли ей у него, всё ли устраивает, хорошо ли о ней заботятся, и Эстель вежливо отвечала, поддерживая разговор. Музыка продолжала звучать, в комнате появились исполнители и затянули восточные песни. Через некоторое время Тэо надоело слушать, по его мнению, «монотонное завывание», о чём пират и сообщил приятелю. Раис понимающе улыбнулся, хлопнул в ладоши, и певцы исчезли. Вместо них появилась женщина – гречанка, она заиграла на лютне и исполнила более приятные для европейского уха песни.
Илхами тем временем продолжал старательно ухаживать за гостьей: – он рассыпался комплиментами, подавал ей кушанья, подливал вино, хотя девушка практически не пила его. Но Эстель тяготило внимание мужчины, оно казалось ей слишком навязчивым. Особенно не нравился испанке взгляд раиса, так рассматривают кобылу на ярмарке, прицениваясь к ней: – «Разве, что зубы не проверил», – недовольно подумала сеньорита. Корбо наблюдал за приятелем, и его всё больше раздражала нарочитая любезность хозяина и излишнее внимание к девушке. «Совсем турком сделался», – думал пират. Между тем гречанка спела пару песен и удалилась, а Тэо обратился к Эстель:
– Может вы нам споёте, сеньорита? – и не дожидаясь ответа попросил передать девушке лютню. Понимая, что отказа от неё не примут Эстель, приняла инструмент и поинтересовалась:
– И что вы хотите услышать?
– Спойте для моего друга русскую песню, – улыбнулся капитан.
Пожав плечами, Эстель заиграла и её приятный, серебристый голос заполнил зал. Певучий непонятный язык вновь сливаясь с мелодией проникал в душу, затрагивая в груди нежные струны, заставляя сердце трепетать. Чувствуя пристальные взгляды мужчин, девушка пела, скромно опустив глаза, а музыканты, уловив мелодию, потихоньку начали подыгрывать ей, и колорит звучания восточных инструментов придал песне особое очарование. Раис откинувшись на подушки, с интересом и некоторым удивлением рассматривал пленницу, но потом перевёл взгляд на Тэо,