океан, а вдруг за ним никакой земли не оказалось? Капитан рассказывал истории, связанные с тем или иным городом или местом, показывал торговые пути и маршрут, которым Колумб впервые прошёл до Америки, и испанка слушала моряка затаив дыхание. Тэо был прекрасным рассказчиком, и Эстель, поражаясь его кругозором, умом и исключительной памятью, всё больше восхищалась мужчиной. Неожиданно она поняла никогда ранее, ей не приходилось общаться с настолько грамотным и знающим человеком, и девушка совсем перестала вспоминать о своём женихе, её мысли так же, как ранее корабль всецело захватил пират. Совершенно не задумываясь о будущем, Эстель просто ощущала себя счастливой, и это счастье заполнив сознание, не оставило в её душе места для аристократической гордости, и та, забившись в самые дальние уголки сердца, не тревожила сеньориту своими строгими нравоучениями и язвительными упрёками.
Капитан тоже перестал изводить себя сомнениями: – не слишком ли он сильно привязался к пленнице. Поначалу Корбо пытался сопротивляться своему влечению, но потом решил не бороться, а наслаждаться тем, что послало ему проведение. Пирату было легко это сделать, он давно научился жить «здесь» и «сейчас», поскольку никогда не знал наверняка, а наступит ли вообще для него это «завтра». И когда после ночи наполненной нежностью и страстью Эстель засыпала у него плече, мужчина чувствовал себя бесконечно везучим. Обнимая одной рукой девушку и прикрывая второй её маленькую ладошку, покоящуюся на его широкой груди, Тэо улыбался, прислушиваясь к ровному дыханию сеньориты и ему было так хорошо и спокойно, как никогда ранее. Даже в детстве он не чувствовал себя настолько умиротворённо блаженным.
Но увлечённый своим чувством, Корбо не подозревал, насколько оно становится явным для всех. Несмотря на то, что, поднимаясь на мостик он старательно принимал грозный вид и, как ему казалось, строго общался с командой, глаза предательски выдавали его. Они светились счастьем, а сам Тэо порой не замечал, как мечтательная улыбка касалась его губ, когда он вспоминал о девушке. Капитан сделался мягче и более терпимым к ошибкам парней, небольшие неурядицы не раздражали его, а явные огрехи некоторых членов команды не выводили из себя. Такое изменение в поведении вожака не осталось незамеченным среди пиратов.
Оказывается, людям гораздо проще посочувствовать чужой беде и помочь в горе, чем искренне от души, просто по-дружески порадоваться счастью ближнего своего… И вот по кораблю крадучись пополз ропот. Матросы горячо делились друг с другом рассказами о необычном поведении капитана. Сначала тихо и украдкой, затем разговоры захватили небольшие группки и постепенно переросли в целые собрания.
Коренастый, невысокий и рано облысевший пират по имени Понс усердствовал больше других. Старательно нашёптывая желчные высказывания, он исподволь подталкивал морских разбойников к недовольству. Понс был другом Хьюго, и, как и тот давно точил зуб на Корбо. Отменный