ему одну вещь, которая принадлежит всему человечеству, и я не могу допустить, чтобы он ею воспользовался.
– Я умею выслеживать, – сообщил Нэтэниел. – Белку шутя выслежу.
– Тебе найдется дело поважнее, – сказал Грант. – Понимаешь, сегодня я узнал… Обозначился один путь – путь, по которому может пойти все человечество. Не сегодня, не завтра и даже не через тысячу лет. Может быть, этого вообще не случится, но совсем исключить такую вероятность нельзя. Возможно, Джо всего-то самую малость опередил нас и мы идем по его стопам быстрее, чем нам это представляется. Может быть, в конечном счете все мы станем такими, как Джо. И если дело к тому идет, если этим все кончится, вас, псов, ждет большая задача.
Нэтэниел озабоченно смотрел вверх на Гранта.
– Не понимаю, – виновато произнес он. – Вы говорите незнакомые слова.
– Послушай, Нэтэниел. Может быть, люди не всегда будут такими, как теперь. Они могут измениться. И если они изменятся, придется вам занять их место, перенять мечту и не дать ей погибнуть. Придется вам делать вид, что вы люди.
– Мы, псы, не подведем, – заверил Нэтэниел.
– До того часа еще не одна тысяча лет пройдет, – продолжал Грант. – У вас будет время приготовиться. Но вы должны помнить. Должны передавать друг другу наказ. Чтобы ни в коем случае не забыть.
– Я понимаю, – ответил Нэтэниел. – Мы, псы, скажем своим щенкам, а они скажут своим щенкам.
– Вот именно, – сказал Грант.
Он наклонился и почесал у Нэтэниела за ухом, и пес стоял и махал хвостом, пока Грант не исчез за гребнем.
Комментарий к четвертому преданию
Из всех преданий это особенно удручало тех, кто искал в цикле ясность и смысл.
Даже Резон признает, что здесь перед нами явный, несомненный миф. Но если это миф, то что он означает? Если это миф, то не мифы ли и все остальные части цикла?
Юпитер, где развертывается действие этого предания, видимо, является одним из тех миров, на которые будто бы можно попасть через космос. Выше уже говорилось, что наука исключает возможность существования таких миров. Если же принять гипотезу Разгона, что другие миры, о которых говорится в цикле, есть не что иное, как наш множественный мир, то разве не очевидно, что мы уже должны были обнаружить мир, изображенный в предании? Конечно, некоторые миры гоблинов закрыты, это всякому известно, но столь же хорошо известна причина, почему они закрыты, – во всяком случае, не в силу тех обстоятельств, которые описаны в четвертом предании.
Некоторые исследователи считают четвертое предание вставным, будто бы оно вовсе не из этого цикла и целиком заимствовано. С этим выводом трудно согласиться, поскольку предание вполне вяжется с циклом и служит одной из главных осей всего действия.
О персонаже этого предания Байбаке неоднократно писалось, что он якобы унижает честь нашего рода.
Возможно, у некоторых щепетильных читателей Байбак и впрямь вызывает брезгливость, однако он выразительно контрастирует с выведенным в предании Человеком. Не Человек, а Байбак первым осваивается в новой ситуации, не Человек, а Байбак