пощечины. Я не была готова к такому. Что за бред он несет?
Я сделала шаг в его сторону.
– Говоришь, они сказали тебе, что это я настучала?
Он дернул головой, и я заметила, как напряглась его шея.
– Твоя мать сказала, что тебе было противно то, что я с тобой делал. И что тебе пришлось сбежать от меня, поэтому ты исчезла в одночасье.
Каждое слово будто нож вонзалось в сердце. Его рана тоже была глубокой.
Проклятье. Я закрыла глаза и покачала головой. Не может этого быть!
Если они наврали Мэдоку, что я на него жаловалась, значит, он все это время считал мой отъезд добровольным. Думал, что я пошла к родителям и попросила отправить пеня подальше отсюда.
Я облизала нижнюю губу, широко раскрыла глаза и встретилась с ним взглядом. Он хмурился.
Выходит, Мэдок никогда не хотел, чтобы я уезжала, а был уверен, что я сбежала от него.
Неожиданный поворот.
Но это не изменит мои планы. Даже если родители наврали нам обоим, они все равно заслуживают наказания. Мэдок оказался не такой сволочью, как казался мне все это время, но и невинной овцой его не назвать. Все это время ему не было до меня дела, и он по-прежнему относился ко мне как к шлюхе. Ни разу не позвонил, не написал, даже не попытался найти меня. Мне пришлось через многое пройти, и я со всем этим вынуждена была справляться в одиночку.
Так что все они по-прежнему были врагами.
– Прочь с дороги.
Я взобралась на бортик боула и пробежала мимо него.
Но, прежде чем я успела сесть в машину, Мэдок поймал пеня за локоть и потянул обратно.
– Ну уж нет. Я не дам тебе уехать, пока не услышу объяснение.
Я смотрела на него снизу вверх, чувствуя тепло его тела через мокрую футболку.
– Объяснение? – пожала плечами я. – Думаю, Мэдок, это генетическое. Размер пениса передается по наследству. Так что ты ничего с этим не сделаешь.
Я повернулась к нему спиной, направляясь к GTO, и, как ни старалась ее скрыть, на моих губах появилась улыбка.
Едва я открыла дверцу машины, как меня дернули назад и захлопнули ее прямо перед моим носом.
Черт!
Сердце колотилось как бешеное, и горячая кровь пульсировала в венах. До того как я успела повернуться, Мэдок навалился на меня со спины и прижал грудью к дверце машины.
Я тяжело дышала, чувствуя, как тепло в груди медленно поднимается вверх.
– Скажи мне, что тебе было противно, – потребовал он, чуть не касаясь губами моего уха и обжигая его дыханием. – Я хочу услышать это от тебя.
Он целует меня. Впивается влажными губами в мои губы. Я чувствую запах сигарет. Табаком пахнет от его рук и изо рта. Этот запах остается на всем, к чему он прикасается. Его рука соскальзывает на мою попку и крепко сжимает ее.
– Готова подняться наверх? – спрашивает он. – Хочу увидеть, насколько ты на самом деле плохая девочка.
Я качаю головой. Нет.
– Я хочу вернуться на вечеринку.
Зачем я позволила ему поцеловать себя?
Попытка вырваться не удается, и он зажимает меня