завтрака у себя поехал в Государственный Совет»{507}. 20 февраля 1890 г.: «В 1 час поехал в Комитет министров. Спорили по вопросу нефтепровода на Кавказе. Затянулось до 4 ч.»{508}. 28 февраля 1890 г.: «В час имел 14 заседание Особого Комитета»{509}. 4 марта 1890 г.: «После завтрака у себя поехал в 13 заседание Комитета министров»{510}. 23 марта 1890 г.: «Короткое заседание Государственного Совета»{511}. 24 марта 1890 г.: «Отправился на заседание Комитета министров. Там меня томили более 2 часов»{512}.
Мы специально остановились на записях 1890 г., так как он предшествовал и созданию Комитета по строительству Сибирского железнодорожного пути, и Комитета по борьбе с голодом. Это было время, когда Император Александр III был в полном здравии, а Цесаревичу не было ещё и 22 лет. Такие же записи мы можем встретить в записях дневника и в 1891–1893 гг.
В начале 1894 г. посещения Государственного Совета и Комитета министров стали для Наследника частым явлением: 10 января: «Завтракал и поехал в Государственный Совет». 17 января: «Съездил в полк и Государственный Совет». 18 января: «Был на заседании Комитета министров». 25 января: «Поехал на соединённое присутствие Сибирского и Департамента экономии; потом тоже самое с министрами». 31 января: «Поехал на короткое заседание Государственного Совета». 7 февраля: «Отправился в Государственный Совет». 14 февраля: «Поехал в Государственный Совет». 28 февраля: «В час поехал в Государственный Совет, где происходило обсуждение германского торгового договора. По-моему, это заседание походило скорее на толчение воды: все зависит от того, примет ли этот договор рейхстаг». 3 марта: «Пришлось встать и уехать в Государственный Совет, где происходило слушание чтения журнала предыдущего заседания о заключении договора с Германией, после чего этот журнал был подписан всеми». 7 марта: «Едва поспел позавтракать перед Государственным Советом. Там прошло дело о преобразовании министерства государственных имуществ в министерство земледелия». 22 марта: «После завтрака отправился в соединённое присутствие Комитета министров и Департамента государственной экономии»{513}.
Конечно, Цесаревич был молод, и прав А. Н. Боханов, когда утверждает: «Сидеть в Государственном совете и Комитете министров, слушать споры и пререкания сановников по различным вопросам государственного управления было далеко не всегда интересно. Здесь было много рутины, утомительных и продолжительных схоластических споров. И хоть Цесаревич своими обязанностями никогда не пренебрегал и аккуратно высиживал на заседаниях, но душа рвалась в родную и близкую гвардейскую среду, где был порядок, дисциплина, где он был нужен, где чувствовался дух товарищества и дружбы. Но его положение и здесь налагало ограничения: нельзя было забывать о своем происхождении и непозволительно было сближаться с кем-либо более положенного по службе»{514}.
Следует отметить, что в Самодержавной России вопросы