к самому подъезду, я вылезла из нее, раскрыв вначале над местом высадки зонтик. До козырька над подъездом оставалось два шага. Однако, несмотря на раскрытый зонтик и столь короткое расстояние, я все равно в качестве завершающего штриха получила изрядную порцию воды в кроссовки и на джинсы. Похоже, кто-то попытался забраться куда-то по водосточной трубе слева от подъезда. Не знаю, куда, и не знаю, удалось ли, но теперь труба была отломана на высоте пяти метров, там, где огибала карниз, и ее уцелевшее колено изображало горный водопад, свысока орошая окружающую местность. А некоторые из орошаемых предметов например, край бетонного крыльца, были недовольны слишком большими размерами этой благотворительной помощи и щедро делились ей с каким попало окружением, например, с моими ногами. Бодрости духа мне это, естественно, не прибавило. Хотя, казалось бы, чепуха по сравнению с опасностями моей жизни. Но, как дополнение к ожиданию невеселого задания, это поведение погоды и трубы казалось особенно подлым и даже каким-то зловещим. Труба! Слово-то какое, тьфу.
Пока я мрачно снимала промокшую обувку, выливала из нее благотворительную помощь в унитаз, выкручивала и развешивала для просушки носки, покойник Анисимов, то есть, пардон, полковник Нисимов не торопил меня. И не сказал ни слова относительно того, что когда я, наконец, уселась в кресло перед его столом, то нагло закинула одну босую изящную ножку с закатанной до колена штаниной на другую, тоже с закатанной штаниной, но в тапке. Тапки были велики, потому один тапок я оставила на полу. Он только выразительно посмотрел на часы. Не тапок, а шеф. И я поняла, что задание будет необычным.
То, что он не смотрел на мою стройную, но мускулистую ножку, было как раз нормально. Он всегда старался не замечать того, что я – привлекательная молодая женщина. И продолжал так себя вести даже и после того, как столь оригинальным образом скрылся от жены. Уж не знаю почему. Наверное, иначе ему было бы труднее давать мне опасные поручения? Но уж в вопросах удобства гостей – пусть, в каком-то смысле, все еще подчиненных – он всегда был на высоте. Стройность ножек он мог не видеть, но промокшую обувь не заметить не мог. В смысле, раньше всегда замечал. А теперь увидел только, что я долго возилась в прихожей. Так что и я вмиг забыла о таких глупостях, как вода в кроссовках. Слепота Нисимова обещала задание не просто необычное, это слабо сказано. Задание собиралось оказаться настолько поганым, что слушать надо было предельно внимательно, чтобы случайно не упустить шанс выжить!
– Должен тебе признаться, Ринка, – начал он, – я и сам ничего не понимаю.
Я от удивления чихнула, и БГ (так я про себя называла его, сокращая слова “бывший генерал”. Хотя на самом деле он бывший полковник, а генералом так и не стал. А по справедливости должен был стать!) опять взглянул на меня неодобрительно. Но это новое свидетельство его невнимания к моему состоянию меня уже не задело, и сильнее бояться предстоящего задания я не стала. Куда же больше! У меня уже и так мурашки бегали по спине. Он снова уткнулся глазами в стол, как