Заклятие лабиринта. Александр Феликсович Борун

а чувствую себя так, как будто не день брожу по этим дворам, а всю свою жизнь. Две своих жизни. Четыре жизни. Восемь.

      Ну вот, очередной двор опять точно такой же, как предыдущий! Правая сторона квадрата точно так же в верхней части освещена неярким красноватым светом клонящегося к закату умирающего солнца. Разве что чуть меньшая часть дома и чуть более красным светом. В плитке, пошедшей на облицовку стен, вкраплены кусочки слюды или стекляшки. Но, освещенные красным светом, они почему-то не напоминают об искрах веселого костра, праздничного салюта или еще о чем-нибудь приятном. Замкнутость двора и мое отчаяние превращают их в склизкие, сырые и смертельно холодные стены камеры пожизненно заключенного с медленно стекающими каплями воды, освещенные коптящим факелом. Мои ноги встали и отказываются сделать вперед еще хотя бы один шаг. Завод кончился. Колени ослабли, как будто я в жизни никогда не делала сотнями приседания во время утренней зарядки. Нервы ни к черту, думаю я. Наверное, приближение вечера дошло до подсознания. И оно чувствует, что уж если среди бела дня тут творится такое… то ночи мне точно не пережить!

      Та-ак, я так и думала. Из этого квадрата тоже нет арки налево, в нужную мне сторону. На подгибающихся ногах тащусь к арке в дальней стороне квадрата домов. Авось в следующем дворе больше повезет.

      Квадрат гаражей в центре двора огибаю. И стараюсь держаться от него подальше. С ними у меня связаны столь жуткие и отвратительные воспоминания, что я скорее в поисках выхода попытаюсь лбом пробить стены дома, чем еще раз сунусь туда. Как, впрочем, и в башню-шестнадцатиэтажку, зловеще возвышавшуюся в некоторых дворах в центре двора…

      В таких дворах, кстати, небо немного выше. А то они тут небо какое-то завели, однотонно серое, как будто и не небо вовсе, а потолок пещеры, лежащий прямо на крышах домов. Ужасное небо. Оно еще потому ужасное, что теней никаких нет, и все кажется каким-то нематериальным. Как в кошмарном сне. А впрочем, пожалуйста, пусть будет нематериальным, зато не укусит, храбрюсь я, а у самой поджилки трясутся так, что, кажется, железная дверь ближайшего подъезда сейчас тоже затрясется и залязгает.

      Однако мозг, хотя и сжимаемый смертельным ужасом, пока еще работает. Я подметила закономерность: три двора подряд не имеют выхода в направлении проспекта Зодчих, куда я стремлюсь всей душой, потом в одном дворе выход в этом направлении есть. Но за ним опять двор, где в прежнем направлении не пройти. Есть арки только влево и вправо. И это опять первый двор в новой цепочке из трех, где со стороны проспекта Зодчих – стена. То бишь дом.