но промолчал. Отвернулся к окну, прикрыв глаза. Ван-Лир и Винни на миг замерли, внимательно наблюдая за Джеком.
– Да-а, Джек, – протянул непонятным тоном Винни. – Иногда мне так хочется разобрать тебя и посмотреть, что же там внутри такое.
Энце стало почему-то неприятно. Что-то некрасивое мелькнуло во взгляде заведующего, и она, торопясь как-то сменить тему, спросила:
– А это не секрет, что вы сейчас тестируете?
– Это амулет на три четверти ограничения силы. То есть для обычного человека ограничения, а вот Джеку это, судя по показателям, как мертвому припарка.
– А я думала, вы не могли измерить его уровень… Как же вы судите, ограничена его сила или нет?
– Там считыватель ауры стоит. Не чувствуете разве, как фонит? Собственно, нас интересуют побочные эффекты, а не уровень снимаемой энергии. Вот считыватель показывает изменения в ауре, а у Джека… стоп-стоп-стоп… Ван-Лир!
– Че? – флегматично отозвался тот.
– Смени с интенсивности на цветовую диагностику, кажется, дело пошло.
Джек заметно побледнел, на лбу выступила испарина. Прямые светлые брови сошлись на переносице, словно он… словно ему было больно?
– Джек? – позвала Энца. – Все в порядке?
Она сделала было шаг к нему, но Винни оттеснил ее к одному из столов.
– Посидите там, – приказал он. – Все идет, как полагается, не вмешивайтесь.
Он с жадным любопытством склонился над Джеком, постоянно поглядывая на монитор рядом. По его указанию, Ван-Лир подкатил к креслу круглый стул, установил на нем ноутбук и стал настраивать на нем еще какой-то вывод данных.
– Сиди, где сидишь, и не лезь сюда, – злым голосом сказал Джек, видя, что Энца напряглась.
– Не разговаривай, Джек, ты нам картину сбиваешь, – прервал его Винни.
– Заткнись, – отозвался тот и снова прикрыл глаза.
Его начало потряхивать, но Джек, стиснув зубы, держался.
Конечно, держался. Куда ему деваться было: пожалуй, только это ему и позволяло по-прежнему оставаться на балансе института как практикующему магу.
Смешно. Он и сам не знал, зачем ему это – да и практики-то, уж будем честными, никогда не было. У него лицензию не отнимали, вот и все дела. А по сути он оставался все тем же невежественным подростком. Магию он знал в теории, но это как знать в теории кузнечное дело: если молота ни разу в жизни в руках не держал, и гвоздя не выкуешь без опыта.
Зачем вот Энцу тащил сюда, позориться только. Вон сидит, глазищи распахнула, руки в кулаки сжала.
Уж будь Винни с Ван-Лиром монстр-объектами, давно бы порубила в мелкую капусту.
А с людьми не умеет.
Судорогой вдруг прошило правую руку, потом лицо. Что за бес…
Вот за что он ненавидел все эти их опыты и тесты: начинают в голову лезть дерьмовые мысли, и жизнь сразу кажется просто чьей-то отрыжкой, и сам он бесполезным сломанным петрушкой, и болит потом так, что едва ноги волочишь. А этим все равно, лишь бы результаты получить.
– Извините,