Чем заслужил я такой конец? Зачем судьбе меня обнадёживать? Ну, умер бы, как гадалка сказала, в 80 лет. И концы в гроб. Так нет, посмеялась надо мной судьба-злодейка, Ивана подсунула с его таблетками проклятыми. Живучий. Запах – ужас. Кал чёрный. Чего там внутри случилось? Словно одна грязь была всю жизнь. Лопатой скреби – не выскребешь. На унитазе сижу по полдня. Вонь такая, что спасу нет. Не помогает дезодорант, что Маруська приволокла. Хорошо хоть замок сняли, а то бы на балкон в ведро ходить пришлось бы. Ох, жизнь, нас плющат, а нам некого. Так и умереть недолго. Жаль. Только жить начал. Только радость жизни понял и осознал. Свечку поставить надо. Может, поможет?
Словно током ударило. Лежу утром, а оно как тряханёт. Словно во мне живое что-то. Все мышцы задрожали. И такая слабость по всему телу пошла, но после этой слабости рот открыл, как-то даже вроде сам, а фактически челюсти разомкнулись, язык вылез наружу, а лёгкие сделали полный вдох. Да так, что чуть глаза не лопнули. После такого вздоха думал: всё – кранты. Ан, нет. Приятно стало. Свежо во рту. И сила будто бы прибыла. Во все органы. Встал и давай ходить по квартире, почти бегом. Из души крик рвётся. Хорошо-то как. Блаженство невиданное. Вот это да, табле-точки покойного Ивана Алексеевича дают копоти. Хохотал, скакал на одной ноге. Хорошо ещё Маруськи не было, неделю как гуляет где-то. Решила меня измором взять. Видит, я вставать перестал, так и она, лярва, сбежала. А чего ей? Она прописана, а воды подать старику её никто не обязывает. Думает, один сдохну быстрее. И, вправду, чуть не умер, но чуть-чуть не считается. Не умер. Здоров. Сердце стучит, как положено. Ровно, сильно – одно удовольствие.
Радость-то какая! Сижу и плачу. Ходил к доктору Володе. Говорит: «Удивительно, но ваш организм выдаёт результаты намного лучше прежних». Говорит: «Смело себе рисуйте в биологическом паспорте шестьдесят лет». Врёт, конечно. Шестьдесят не шестьдесят, но лет шестьдесят пять есть. Ощущаю прилив сил. Именно в 65 мне было так легко. Всё удивлялся: отчего не старею? Вот это ощущение и сейчас у меня.
Разобрался с Маруськой. Пришла, кобыла. Встала в дверях и чуть не упала в обморок. Живой я стою. Да ещё румяный. Всё ей высказал. Сказал, что я бессмертный, что пусть свой гроб забирает из подвала или сама в него ложится. Что выпишу её из квартиры завтра же, потому что сволочь она ещё та. Хотела квартиру прибрать и меня на кладбище в старом гробу из обзольных досок в могилу бросить. Одним словом, всё, что о ней думал, всё выложил. Вот смеху было. Она глаза вытаращила. Как глянет на меня – и бегом из квартиры. Крикнул ей вслед, чтобы забрала вещи. Нет, коза, убежала так, визжа от потрясения.
Здорово-то как! Осень. Погода хотя и промозглая, а на душе свет и тепло. Как здорово быть здоровым! Дай Бог всего Ивану Алексеевичу. Зря я его ругал. Он молодец. Мог таблетки и другому отдать, а он мне отдал. Почуял, что я для науки самый годный. А что? Столько лет не пил и не курил – зря что ли. Ребята в цеху всё смеялись: «Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким умрёт». Вот и хорошо. От бригады