она уже не нуждается, разве что остерегается твердо ступать на левую ногу. Во всяком случае, вышагивала она, держась за его локоть, – руки Гурского были заняты сумками, – вполне сносно. И повезло, что не пришлось подниматься по лестнице, – жила на первом этаже неказистой пятиэтажки. Спросил:
– Дома есть кто-нибудь?
– Нет, – ответила, – но скоро должна вернуться из школы дочка.
Сумки оказались тяжеленькими, в одной, молния которой разошлась, Гурский приметил несколько лежащих сверху молочных и кефирных пакетов, хлебные буханки, батоны. Едоков небось много, – подумал он, пока возилась она с замком, – или прожорливы очень.
Женщина открыла дверь, но в квартиру его не впустила. Перетащила сумки через порог, повернулась к нему:
– Спасибо, что помогли. С другого сталось бы просто умотать, бросив меня на дороге. А вам, доктор, если вы в самом деле доктор, все-таки советую за руль в таком виде не садиться, чтобы количество ваших неприятностей не возросло. Прощайте.
Он не дал закрыть дверь, заклинив ее ступней, крикнул в образовавшуюся щель:
– Но я не могу оставить вас так, дайте хоть колено ваше посмотрю! Я действительно врач, хирург, моя фамилия Гурский! Мало ли что!
– Ладно, – помедлив, ответила она, – я такую фамилию где-то слышала, заходите.
Квартира ее оказалась маленькой, однокомнатной, и жили тут, по обстановке судя, бедновато. Его версия о многочисленной семье не подтверждалась. Хотя бы потому, что «спальная» мебель была представлена лишь подростковой кроватью и узким диваном.
– Ложиться мне, надеюсь, не обязательно, так посмотрите? – Стояла перед ним в центре комнаты, на лице появилась тень улыбки. – Только побыстрей, если можно, у меня еще пропасть дел сегодня.
Он впервые как следует разглядел ее. Всё среднее. Возраст, сложение, рост, неяркое сероглазое лицо, русые волосы с едва заметными проблесками седины. По всему видать, о внешности своей заботится мало, не только глаза, даже губы не считает нужным подкрашивать. И серенькое с белым воротничком платьишко на ней, «старой бабушки журнал», как любит говаривать Майка, туфли на низком каблуке, разношенные.
– Нет, – возразил Гурский, – придется вам лечь. Надо поглядеть, нормально ли функционирует сустав.
Она двинула плечами, прихромала к дивану, легла, одернула платье, целомудренно сдвинула ноги.
– Вы позволите мне руки вымыть? – потер ладони Гурский.
– Похоже, вы в самом деле хирург, – усмехнулась она. – Полотенце в ванной крайнее справа возьмите, оно чистое.
Ванная комната была под стать всему остальному: стены в допотопной зеленой масляной краске, в самой ванне кое-где темными язвами облупилась эмаль. На полочке в стакане две зубные щетки. Похоже, – укрепился в мысли Гурский, – кроме дочки, никто с ней тут не живет. И вообще мужское присутствие не ощущается. Для кого ж тогда эти битком набитые продуктами сумки? Соседей подкармливает? Подторговывает?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст