В этом, Гурскому помнилось, тоже разгуляться негде, но все-таки не напоминало сомнительную забегаловку. Попридержал тяжелую застекленную дверь, пропуская Черныша вперед, вошел. Кафе пустовало, из-за стойки приветливо заулыбалась ему хорошенькая девушка в накрахмаленной белой наколке.
– С братом меньшим не прогоните? – спросил.
– Ни за что, – еще дальше продлила улыбку. – Мы всем гостям рады. К тому же он такой худенький у вас, приболел, что ли?
– Здоровей не бывает, – счел нужным успокоить ее Дмитрий Глебович. – Безопасность во всех смыслах гарантирую. И чистенький он, недавно искупал.
– Вот и прекрасно. Хотите, сварю ему быстренько сосиски? Горяченькие, свеженькие, ему понравятся.
– Тогда заодно и мне парочку, – попросил Гурский. – Если еще сопроводите жареной картошечкой – лучше вообще не придумать.
– Запросто, – подмигнула девушка. – И салатиком тоже. Огурчики, помидорчики, лучок, зелень, сметанкой сверху, пальчики оближете!
– Уговорили, – тоже заулыбался он. – Только не тяните, пожалуйста, а то от вашей рекламы в желудке революция началась.
– Обязуюсь за двадцать минут управиться! – Девушка шутливо изобразила пионерский салют. – Столько вытерпите?
– Всегда готов, – салютом же ответил Гурский.
Она скрылась за фанерной дверцей позади стойки, Гурский сел за ближний столик, Черныш лег у него в ногах. В кафе, вообще в подобного рода заведениях Гурскому, исключая недавний визит с Витькой, давненько не приходилось бывать, чуть ли не с доперестроечных времен. Дивился тому, как изменилось обхождение. Оно и понятно, – размышлял, – ни одного клиента, выживать им как-то надо, готовы каждому угодить, чтобы заработать. Улыбается так, словно осчастливили они с Чернышом ее. И в тот раз, кроме мужика с собакой, никого здесь больше не было; туговато им, скорей всего, приходится. Место выбрали небойкое или просто рано еще? И девушка, по всему видать, не завалящая, ухоженная, глазки умненькие, вполне возможно, что раньше в каком-нибудь НИИ ошивалась, теперь вот в бизнес ударилась, выкручивается. Интересно, она и у плиты сама возится, или напарница там у нее? И снова, как не раз уже случалось со вчерашнего дня, всплыла муторная мысль, что не представляет, чем бы мог он заняться, если попрут из медицины. Даже в шарашку такую не пустят, как прокаженного. Челноком заделаться, с баулами туда-сюда мотаться? А Гала?
Девушка вновь объявилась, из чего следовало, что сама готовкой не занимается. Вошел какой-то крепко сбитый парень, она и его приветствовала улыбкой, но другой тональности. Наверняка приятель или, судя по оценочному взгляду, каким окинул его и Черныша, не посторонний здесь человек. Догадки Гурского подтвердились: девушка с двумя бутылками пива и стаканами подсела за столик парня, о чем-то зашептались. Гурский, чтобы не подумали, что он прислушивается, отвернулся к окну, рассеянно смотрел на разморенных полуденным зноем людей, на шустрые автомобили, расплачивавшиеся с солнцем вспыхивавшими на мгновенья стеклами.