писал «Пиковую даму», Мусоргский – «Бориса Годунова», а Лев Толстой – роман «Воскресение», мою любимую книгу…
Рынок не отрицает мораль!
– То есть ваша линия – пробираться между? – уточнил Караулов.
– Да. Именно так, господин ведущий. С реформами связан огромный социальный риск…
– Остановимся, – вдруг прервал его Караулов. – Стоп. Оператор Володя удивленно скинул наушники.
– Стоп, стоп! – повторил Караулов. – Здесь я хозяин.
– Что… что вы себе позволяете?.. – прошептала девушка пресс-секретарь, испуганно оглянувшись на Гайдара.
Караулов встал.
– Дорогой, многоуважаемый Егор Тимурович…
Он понял, что передачу – уже не спасти и ближайший понедельник будет нечем закрыть, а это катастрофа. Не было случая, чтобы Караулов сорвал эфир. А тут эфир срывает премьер-министр – ничего себе!
– …Цель разговора, Егор Тимурович… – осторожно начал Караулов, – показать всем советским зрителям Гайдара-человека. Реформатор как жертва времени. Тяжелых обстоятельств в России. Нам не нужен и не интересен Егор Гайдар, реагирующий на все через губу. Я спрашиваю вас о судьбе «Норильского никеля»…
– Егор Тимурович никому ничем не обязан, – отрезал Караулов. – А ты, милая, сиди и помалкивай.
– Говорите, говорите, Андрей Викторович… – вздохнул Гайдар. – Я слушаю. Надо послушать, друзья.
– Мы рассуждаем о Норильске, где живут 300 тысяч человек. В ответ слышу…
– Давайте переснимем! Друзья, Андрей Викторович абсолютно прав: я действительно увлекся теософией реформ. А людям важно, сколько завтра будет стоить хлеб.
– Вы знаете… сколько будет стоить хлеб? – удивилась пресс-секретарь. – Эфир через три дня, – так?..
– Бегущую строку дадим! – хмыкнул Караулов. Вся эта комедия его раздражала.
– Господа, я действительно не знаю, как быстро дорожают сейчас хлебобулочные изделия, но… – Гайдар примиряющее улыбнулся, – но… продолжаем, коллеги!..
– Новую пару, – приказал Караулов. – Быстро!..
Олеся, режиссер монтажа, принесла кассеты.
– Накинь на Борьку тряпку, – попросил Караулов. – А то он опять что-то скажет…
– Дадите – накину, – вздохнула Олеся.
Гайдар вопросительно смотрел на Караулова:
– Работаем?
– Итак, «Норильский никель»! Прошу вас, Егор Тимурович!
Собираясь с мыслями, Гайдар даже чуть запрокинул голову.
«Благородная тишина, в ней есть что-то молитвенное…» – Караулов обожал, когда люди готовятся к съемкам, и всегда в такие минуты вспоминал Ремарка.
– Но я, Андрей Викторович, если позволите, все же доскажу сейчас про 91-й, – извинился Гайдар. – Хочу напомнить: мы тогда были в безнадежной позиции. Ну вот… э-э… как в шахматах, аналогия… интеллектуально вполне состоятельная: вы можете обострить игру, пожертвовать ферзя, гарантированного места нет, зато есть шанс уйти от неминуемого поражения!..
Мы… – он старательно подбирал