обмяк, хотя и не думал сопротивляться. В этом порыве сейчас было что-то очень властное и возбуждающее; Алешка не мог не подчиниться.
– Суббота все-таки, – бормотал Бурбулис. – Давай-ка по капле!
В комнате отдыха стоял небольшой аккуратный шкафчик. Бурбулис открыл дверцу, но вдруг передумал и подошел к сейфу.
– «Вдова Клико»… – пробовал, нет?
Он открыл сейф.
– Смори!
Алешка понятия не имел, что такое «Вдова Клико», но заметил, что бутылка – уже почата, шампанского здесь на два бокала, не больше.
Так и получилось: по бокалу
Бурбулис облизнулся:
– Это лучшее вино в мире, мой друг. Давай на брудершафт? Смотри: локоть в локоть…так…так…ты пьешь, я пью. Выпили… – они выпили. – Теперь давай поцелуемся!
Бурбулис не успел подставить ему свои губы, Алешка с размаха чмокнул его в щеку
– Ну, как шампанское? – обрадовался Бурбулис.
– Приятно…. – смутился Алешка. – Приятно…
– Приятно?
– Да.
– Ну, хорошо, – Бурбулис опять потрепал его по щеке. – Пошли! Старичок, наверное, уже подкатил…
…Борис Александрович так боялся опоздать, что пришел минут на сорок раньше. И сразу откуда-то появился Недошивин: крутился в «предбаннике».
На самом деле Недошивин был убежден, что Покровский руководит ансамблем народного танца (он видел когда-то этот ансамбль в сборном кремлевском концерте). А тут – старик, завернутый в шары: у Бориса Александровича болела щитовидка, ему было предписано врачами постоянно носить подушечку-платок.
Подушечку он прятал под шарф, заправляя шарф в плечи пиджака… неудобно, конечно, а что сделаешь?..
Недошивин аккуратно выяснял у старика, чем же все-таки он занимается.
– Постановки делаю, – объяснил Покровский. Он был в отличном настроении и приготовился к серьезному разговору.
– Так мы коллеги… – легонечко урчал Недошивин.
В аппарате Геннадия Эдуардовича не принято говорить громко.
– Да ну?
– Здесь, батяня, в Кремле, тоже сплошные постановки!
– А что идет? – заинтересовался Борис Александрович; Большой театр только что отказался от Кремлевского дворца, слишком дорогая аренда. Дворец полностью перешел на хозрасчет и поэтому пустовал: начальники ломили такую цену за аренду зала, что дворец было проще закрыть, чем содержать, найти арендатора – хотя бы на один вечер.
– Что же здесь ставят, молодой человек?
– Да так, хрень разная, – сообщил Недошивин. – Сплошные постановки: загляделся – схавают! Сегодня Гамлет, завтра труп. Хорошо, что я в этом уже прожарился.
– А…
– Вот так, батяня, и живем. Кроилово ведет к попадалову Понимаешь? Хуже, чем у Шекспира. В застенке сидим, короче.
– Где? – обмер Борис Александрович. – Где, простите?
– В застенке. Ну, за стеной… за кремлевской, – объяснил Недошивин. – В застенке.
– Да-а…
– Вот