говорил так громко, что, должно быть, на весь дворец, а то и на целый Санкт-Петербург слышно было. Заверил, что покорный слуга и в обиду их никому не даст, а свой неожиданный визит объяснил беспокойством, что за отсутствием внимания бабушки и тетушек, неотрывно пребывающих при больном, их высочества, возможно, в чем-то нуждаются или чем-либо не удовлетворены. Оставался недолго, но успел наговорить столько любезностей и заверений, сколько они в жизни не слышали от всех окружающих вместе взятых. Затем, попросив сообщать ему, если что не так будет, стремительно ушел. Как ни странно, хотя ни брат, ни сестра до конца не поверили Меншикову, им обоим стало заметно легче, на душе улеглось, и они спокойно продолжили свои обычные занятия.
Светлейший навестил «их высочеств» не исключительно из человеколюбивых соображений. Да, было жалко сирот, которые теряют еще и родного деда, у самого детство было не из радужных. Меншиков до сих пор помнил тягостное состояние бесприютности и незащищенности тех лет, поэтому его слова, обращенные к внукам Петра, не только звучали искренне, но и были таковыми на самом деле, посему и успокоили детей. Однако главной целью его посещения было направить противника по ложному следу. Меншиков знал, что, поелику возможно, его действия внимательно отслеживаются. Было важно замаскировать свою игру, и тайные шаги он затенял явными, но ложными маневрами, вроде посещения предполагаемого многими наследника трона. Он знал, что враги от души потешаются, узнавая о такого рода его выпадах, рассматривая их, как беспомощность, агонию или панику, было противно, но ради победы стерпеть многое можно. Главное, чтобы слезы смеха хорошенько застилали им глаза, не позволяя наблюдать то, что до поры им замечать не следует. А скрывать было что.
Глава VI
Меншиковская партия развивала кипучую деятельность, в том числе и во дворце, куда стремительно влетел граф Бассевич. На пороге государева кабинета он столкнулся с кабинет-секретарем Макаровым.
– Господин Макаров! Что? – выпалил он, даже не здороваясь.
– Плохо. Чуть-чуть приотпустило, – потребовал бумагу и перо. Начал писать: «Отдайте всё…» – расстроенный и усталый Макаров цедил слова медленно.
– Ну?!!! – не выдержал Бассевич.
– Всё…
– Кому?!!!
– Всё, дальше силы не хватило. Упал, сознания лишился, – договорил, наконец, Макаров.
– Всевышний, смилуйся! – воскликнул граф и без паузы продолжил. – Мне надо говорить с императрицей!
Макаров не понял:
– Невозможно, уже три дня и три ночи она от него не отходит ни под каким видом.
Бассевичу пришлось пояснять:
– Дело касается ее будущего. Вы же добра желаете ее величеству? Иль пусть ей – монастырь, нам – ссылка, смерть?
Макаров встрепенулся:
– Добро, попробую.
– Прошу вас, господин Макаров, поторопитесь. Нам так