застыв в неестественной позе. Руки его продолжали покоиться на спинке кресла. Спинка была резной, ножки – изогнутыми, золочеными, материя – в алых порочно-парчовых розочках.
– Я не вам предлагала, а социальному статусу, – уточнила мадам и, выставив мизинчик, снова подняла рюмку. Чувствовалось, что жизнь ее весьма благополучна и протекает с «оттопыренным пальчиком». – Бывайте! – Она сделала глоток и вдруг произнесла: – А может?.. – Зашевелив листами, Фактура раскрылась на середине. – Я вам нравлюсь, накрахмаленный?
– Я прям не знаю, – Флёр смущенно потупил взор.
– Изголодались мы тут. – Она поднялась и, перебирая листиками, волоконцами и клеточками, направилась к Флёру. По пути захватила из серванта вторую рюмку. – Сами понимаете – Балансики, Финансики, Бюварчики… неуравновешенные, истеричные, взбалмошные… Скучно с ними, право слово. А еще Маркеры ультрамариновые захаживают, тьфу, гадость. Глотните, рыцарь призрачного образа! – Мадам протянула Флёру уже наполненную рюмку. – Только на бру… Я вас умоляю… дер… Не обижайте мадам – вдову Бухучета… шафт… – И сомкнулась над Флёром.
– Брудерфарш какой-то получился, – чуть слышно пискнул командируемый и тотчас заголосил: – Выпустите меня! Выпустите!
– Бесстыжий, а бесстыжий, я вам не симпатична? – чуть ослабив объятья, жеманно спросила она. – Ах! Я такая мур-мур-мур… муаровая…
– Закройтесь, не смущайте юношу… Муаровая… – задыхаясь, сказал Флёр, высвободился и сделал шаг к двери.
– Все вы такие, командируемые… невнятные какие-то, – поджав волоконца, обиделась мадам и захлопнулась. Тяжело опустилась на стол для заседаний. – Может, вам обложка моя не нравится? Может, кожа не та? – простонала она, попытавшись раскрыться прямо на столе.
– Не в этом дело, – заикаясь, произнес Флёр, отводя взгляд. – Просто, ой, ну я вас умоляю… я люблю безопасность в отношениях, понимаете… Я даже у врача еще не был, – неожиданно для себя вдруг выпалил он.
– Как – не были? – Мадам резво соскочила со стола и, захлебнувшись в праведном гневе, проорала: – Да как вы посмели!!! Как?! Как?!..
– Что вы говорите такое, как вам не стыдно! – сконфузился Флёр, догадавшись о том, что мадам имела в виду, но из-за врожденной скромности не произнесла.
– Мне стыдно?! Мне?! – забасила она, налетев на него, точно фурия. – А как, если бы вы перезаражали тут всех!
– Ну уж, так-таки и всех, – проронил командируемый, пятясь к двери.
– А как вы думали? Ко мне, между прочим, со всех отделов ходят. Это что ж, чтоб меня потом в бес-порядочности обвинили? Что ж вы меня дискредитируете! Командируемые, знаем мы вас! Три дня в командировке – месяц на пенициллине! Вон! Вон! Зараза такая! – Она ринулась на него, но Флёр ловко выскользнул из кабинета и быстро захлопнул за собой дверь, за которой что-то хлопнулось об обшивку.
Командируемый осмотрелся. Кнопки сочувственно смотрели на него и отводили взгляд. Скоросшиватели