Владимир Горбунов

Не дрейфь, борода!


Скачать книгу

продолжили разговор друг с другом, а я, сколько ни прислушивался, ничего из вялого выступления академика разобрать не смог.

      Обеих исполняющих обязанности вызвали первыми и надолго не задержали. Они вышли из кабинета довольные, кивнули мне на прощание и, не пожелав удачи, удалились.

      – Заходите, – сказала секретарша, показывая на обитую коричневой кожей дверь, – Галина Семеновна ждет.

      Я громко выдохнул и шагнул в кабинет.

      За столом, массивным, обшитым, точно в биллиардной, зеленым сукном, восседала Галина Семеновна Пархоменко. Она в упор уставилась на меня, и острый взгляд ее напоминал иглу, которой прикалывают кузнечиков к картонке гербария, чтобы рассмотреть повнимательнее.

      Заведующая РОНО, притулившаяся на краешке стула, открыла папку и принялась зачитывать характеристику.

      – К чему борода? – перебила ее Галина Семеновна. – Верующий или как?

      На мгновение в кабинете наступила тишина. Из-за неплотно прикрытой двери слышался стрекот пишущей машинки и скрежет передвигаемой после каждой строки каретки.

      – Понимаете, – откликнулась заведующая РОНО, – он серьезно занимается журналистикой и…

      – Значит, ненадолго к нам, – опять перебила Галина Семеновна.

      – Почему же, – вмешался я. – У меня есть идеи, на воплощение которых потребуются годы.

      – Идеи? – Галина Семеновна подозрительно изучала мою бороду. – Был тут один с идеями и… бородой.

      Заведующая РОНО тяжело вздохнула.

      Речь шла об историке, моем, кстати, приятеле, которого, став директором, я бы обязательно перетянул к себе в школу. Он был отменным специалистом, однако, придя к Богу, публично усомнился в абсолютности дарвиновской теории эволюции. Скандал для нашего города поднялся невероятный.

      – Так что с бородой? – вернулась к прежнему вопросу Галина Семеновна.

      Я невольно поднял руку и провел ладонью по жестким волоскам на щеках и подбородке. Потом бросил длинный взгляд поверх прически-раковины второго секретаря на стену.

      Оттуда на меня глядели бородачи Маркс, Энгельс и Ленин. Глядели по-разному, но все пытливо и неотрывно.

      Маркс, насупивший брови, однозначно сердился. Может, голова у него гудела после загула, а, может, узнал, что Дженни, верная жена, беременна пятым ребенком, и весь его табор теперь никак не поместится в двухкомнатной квартирушке на Дин-стрит. Впрочем, он мог расстроиться из-за паршивки Элен Дермут. Совсем ведь еще девчонка несовершеннолетняя, а оставить под порогом новорожденного ума хватило. Элен, Элен… Хорошо, есть Фридрих, который все проблемы мог уладить.

      – Вы понимаете, – Галина Семеновна терзала взглядом мою бороду, – что директор – это рупор партии в школе?

      – Понимаю, – кивнул я и украдкой посмотрел на Энгельса.

      В отличие от Марксовой, его борода была аккуратно пострижена и манишкой уложена на груди, волосок к волоску. Смотрел он внимательно,