тебя умоляю!»
– Ну, это она врет.
– Нет, не врет. Таким тоном, братик, не врут. Она ушла. Она вправду ушла, понимаешь?
«Ну всё, приехали, – проносится в голосе, – мало того, что впереди беспонтовый конец еще одной беспонтовой недели, так ещё и финиш самой безумной и страстной любви, которую я только видел».
– Слушай, братик, мне плохо. Можно, я приеду к тебе? – спрашивает Андрей и, судя по звукам, судорожно затягивается сигаретой.
– Во сколько? – машинально смотрю на часы.
– Сейчас. Водку будешь?
– Нет… Так, стоп, а Алена где? – Я ищу для Литвина варианты примирения с Кариной, одновременно раздумывая, неужели Вероника не успела подсуетиться и выручить своего любимого внука?
– А Аленку Карина ещё вчера забрала. Приехала к Веронике, пока я торчал у метро в пробке, и соврала ей, что мы с ней разминулись. Забрала Алену и увезла домой.
– Ясно. Тогда точно хреново… Ладно, приезжай. Только имей в виду, мне еще надо клининговую компанию домой вызвать.
– Генеральная уборка? – грустно хмыкает в трубку Андрей.
– Типа того.
– Ладно, тогда я к тебе в час дня заскочу. Ты как, к часу управишься?
– Постараюсь.
– Тогда пока.
– Давай, – я вешаю трубку. Выключив чайник, насыпал в алюминиевую термокружку заварку, залил это дело кипятком, оставил настаиваться и пошел в ванную.
«Значит, Карина решила вправду уйти, – думаю я, забираясь в душевую кабинку. – Вот тебе и любовь до гроба, – размышляю я, подставляя спину под теплые струи воды. – Вот тебе и ночи при луне, и цветы, и ребенок, рожденный в этой любви… А вообще, интересно, сколько времени я бы мог любить женщину, если бы действительно полюбил?»
«Всю жизнь», – приходит из глубины подсознания, и эта мысль вызывает шок. Моргнув, уставился в стеклянную стену, по которой, плавясь, стекают вниз капли воды. Пытаюсь разобраться в собственных ощущениях. Откуда все эти мысли? Моментально вспоминается сон, который я видел. Кто эта женщина, что постоянно мне снится? Я её не знаю – я никогда в жизни не видел её – но она ухитрилась пусть на минуту, но сделать мой мир безопасным, точно я всё ещё тот маленький мальчик, которого требовалось защищать. Такие чувства вызывала у меня только приемная мать, да и то, лишь в те времена, когда я считал её своей настоящей матерью.
«А что, если это…» – осеняет меня. Но то, что пришло мне в голову, настолько нелепо, чуждо и нереально, что у меня дрожь по коже и даже леденеют конечности. Вздрогнув, увеличил температуру воды. Пытаясь отвлечься, принялся думать о Саше («Интересно, сколько ещё она собирается мариновать меня?»), о Карине, разбившей сердце Андрею, об Андрее, который ещё раньше разбил сердце Карине, о звонках в клининговую компанию, которые мне ещё предстоит сделать, о спортзале, куда тоже надо сходить, и буквально выдавливаю эту женщину из головы, выбрасываю все, кроме одной своей фразы.
«Прости, что я стал взрослым…»
«Да,