Лера, пытаясь бежать и одновременно держать дыхание.
– Угу.
– Ну, вообще-то… я тут… мас… массажисткой работаю, – запыхавшись, Лера нажимает пальцем на кнопку, после чего беговая дорожка замедляет скорость.
– Да? Слушай, как интересно… А почему я тебя тут раньше не видел?
– А я здесь только неделю работаю, – Лера ещё раз тычет в кнопку и окончательно останавливает тренажер. Тяжело дышит, чуть наклоняется, демонстрируя в вырезе майки очень красивую грудь, и делает пару взмахов руками, пытаясь восстановить дыхание.
– Правда? Представляешь, а я как раз хотел купить абонемент на массаж, но не знаю, какой лучше выбрать. Можешь совет дать? – продолжаю врать я и, словно меня только что осенило, предлагаю: – А может, обсудим это в спорт-баре? Я как раз туда собирался, у них, говорят, потрясающий безалкогольный мохито есть.
– Мохито? Безалкогольный? – Лера, прищурившись, изображает недюжинную работу ума, словно решает, достоин ли я того, чтобы водить ее по спорт-барам, и наконец милостиво соглашается: – Ну ладно, пошли.
– Держись, – протягиваю Лере руку. Пока Лера, уцепившись за мою кисть, слезает с тренажера, перевожу взгляд на «семьянина». «Вот, – мысленно назидательно говорю ему я, – вот, видишь, как все просто? А ты давай, дуй к жене и детям, они наверняка тебя дома ждут, пока ты тут Ваньку валяешь».
Мужик начинает деревенеть, в его глазах появляется вспышка, но Лера уже вовсю улыбается мне, и у мужика потухают глаза и опускаются плечи. В итоге мы с Лерой идем в спорт-бар, а мужик – на беговую дорожку, видимо, вспомнив крылатое выражение «не по Сеньке шапка».
Еще через тридцать минут Лера и я стоим в тесной темноте массажного кабинета. Пахнет кожей стола и каким-то сладким, щекочущим ноздри, маслом. Я тискаю грудь Леры. Лера часто и тяжело дышит, явно возбуждена и, демонстрируя мне свои восторги, пытается вонзить маникюр мне в спину. Но чего-чего, а отметки от ее ногтей мне не нужны, так что я перехватываю ее руки. Лера, видимо, решив, что это та модель поведения, которая меня заводит, вырывается, извивается, еще больше заводится сама и объявляет мне хриплым шепотом:
– Я хочу тебя, – после чего все-таки ухитряется засадить ногти мне в руку. Уже довольно грубо перехватываю её запястья, тяну их вверх и одной рукой практически вбиваю их в стену, пока другой задираю её майку. Лера стонет, я пытаюсь сосредоточиться на том, что я вижу, на том, что тело Леры в очень хорошей форме (хотя, на мой взгляд, она все же из той породы женщин, которым больше идет быть одетыми), и впиваюсь в основание ее правой груди. Лера вскрикивает, начинает стонать, но все делает очень тихо. И в общем и целом, все идет хорошо, если бы не одно «но». Я ее не хочу. Вернее, хочу, но не ее. Потому что я вспоминаю прикосновение совсем других, не таких навязчивых рук. И слышу я совсем другой стон – протяжный и жаждущий, а не этот, глухой и полузадушенный. И вижу я перед собой совсем другое лицо, на котором живые чувства, а не это