удивительно тихо. Ни один звук не нарушал покой этого помещения. Свет включать не хотелось. После недавних событий приятно было скрыться в спасительном полумраке и побыть в тишине, одному.
Здесь, как по заказу, были почти идеальные условия для этого.
Я пребывал в расслабленном состоянии, мои нервы почти успокоились, но вместе с тем я чувствовал, что очень устал, последний переход отнял у меня почти все силы, не хотелось даже шевелиться.
Посидев так некоторое время, я смог различать предметы, окружающие меня. Рядом стояли кресло и журнальный столик с разбросанными по его поверхности глянцевыми журналами – гламур и мода две тысячи первого года. Справа я увидел шкафы с раздвигающимися створками, прямо передо мной было большое, в полный рост, зеркало.
Я узнал это место.
Это была гардеробная покойного олигарха. Та самая комната, открыв дверь в которую, я в прошлый раз испугался.
Я видел себя в зеркало. Небритое лицо, запавшие глаза, измученный взгляд – далеко не здоровый вид, я и чувствовал себя измученным и больным. Отвратительная светло-зелёная пижама с больничными тапками тоже не добавляли мне привлекательности.
Сил у меня почти не осталось, а ещё требовалось отыскать Машу. Я почему-то знал, что она где-то здесь и у неё всё в полном порядке, – странное чувство, но добавляющее мне немного уверенности.
Мне захотелось переодеться.
Раз уж я оказался в гардеробной, грех было не воспользоваться и не подобрать себе какую-нибудь нормальную одежду.
Я с трудом встал с дивана и подошёл к шкафам. Я уже знал, где и что лежит, знал, что мне здесь потребуется – обычная удобная одежда – кроссовки, джинсы, футболка, комплект нижнего белья, носки и на всякий случай кофта.
Я с трудом раздвинул створки первого шкафа.
Одновременно со звуком отодвигающейся створки раздался скрип кожаного дивана за моей спиной. Я мог бы, наверное, даже не обернуться – подумаешь, скрип, на этом диване я только что сидел, и, лишившись моего веса, он постепенно мог распрямлять свои пружины. Но звук повторился и одновременно с этим раздался голос:
– Здравствуйте, Владимир Михайлович!
Я резко обернулся.
Скрипел не диван, а кресло, именно в нём лицом ко мне сидел человек лет сорока пяти. Его сложение, пока он сидел, разглядеть было сложно, но, судя по всему, он был маленького роста, худенький, его хилые ручки лежали на подлокотниках. Ему было очень неудобно держать так свои руки, ему требовалось кресло несколько уже, ему приходилось тянуться и держать свою спину ровно. Но он, в ущерб своему удобству и, несмотря на свой тщедушный вид, пытался таким образом выглядеть солидно.
На лице этого странного человека не было никакой растительности, на макушке располагалась блестящая лысина, которую обрамляли короткие седые волосы. Одет он
был достаточно странно – бежевые хлопчатобумажные бриджи, гавайская рубаха с коротким рукавом и сандалии на босу