все правила, но только до тех пор, пока их не начинало раздирать на части желание выпить, покурить или понюхать какую-нибудь гадость или того хлеще – сделать одурманивающую инъекцию. Конкурировать с такими страстями было непросто. Однако Надежда до последнего билась за каждую заблудшую душу, пытаясь вывести ее на свет. Вот и сейчас она сидела в маленькой светлой комнате в окружении трех женщин, пытаясь разжечь в них любовь к рукоделию.
Я прислонила тазик к стене и замерла в дверях, боясь нарушить это таинство. Одетая в длинное черное платье, с белыми накрахмаленными воротником и манжетами, она мне напоминала монашку. И сходство это можно было найти не только в ее целомудренном одеянии. Ее взгляд был участливым и сопереживающим, даже сейчас, когда она пыталась научить женщин вязанию на спицах. В уголках ее губ жила едва уловимая блаженная улыбка, придающая ее правильным тонким чертам лица особое свечение. Она была бесхитростна и наивна в своем стремлении помогать другим.
– Эту петлю мы просто снимаем и далее делаем накид, – пропела она, объясняя беременной девице схему вязания.
– Да ни хрена у меня не получится! – буркнула девушка, бросая на стол свои спицы. Она нахмурила брови и, выпятив живот, начала его гладить. – И вообще мне это надоело.
Две другие женщины на мгновение оторвались от своих спиц, смерив ее взглядом, после чего продолжили проворно перебирать спицами.
– Танечка, ты, главное, не нервничай. С первого раза мало у кого получается, но ты не сдавайся. Давай я покажу тебе еще раз, – ответила Надя, наклоняясь к ней.
Мне стало неприятно. Эта Татьяна не вызывала доверия, а может быть, я просто придираюсь? Может это банальная ревность? С того дня, как у нас в приюте появилась эта девушка, мы с Надей толком даже не общались, и мне этого не хватало. Тяжело вздохнув, я поудобнее обхватила таз с бельем и зашагала на внутренний двор.
На улице было тепло и солнечно. Легкий ветерок нежно трепал кроны деревьев, посыпая дорожки желто-красным ковром. Я зажмурилась и жадно вдохнула. Только оказавшись на улице, можно было в полной мере осознать, какая внутри царит тяжелая атмосфера.
Развесив белье на веревках, я ощутила себя уставшей и опустошенной. Возвращаться в душные, затхлые коридоры совсем не хотелось. Медленно прогуливаясь по тропинкам, шурша пестрой листвой под ногами, я добрела до скамейки, укрытой под ветвями плакучей ивы. Здесь было уютно и свежо, и отсюда открывался потрясающий вид на приют, окруженный молодыми хрупкими березами. У меня уже было несколько рисунков, сделанных как раз под этой ивой, но каждый раз, оказываясь в ее плену, я находила что-то новое и необычное вокруг. Сегодня меня заворожило небо. Пушистые белоснежные облака лениво плыли по бездонному лазурному небу, точно корабли, подгоняемые ветром. Я вглядывалась в их размытые формы, пытаясь разглядеть в них что-то или кого-то… Долгих десять лет Алексей уверял меня