Иосифович (1909 г. р.), в его подчинении была территория от Красноярска до Читы, а в моем сознании он был как будто бы управдомом. Просто, будучи большим начальником, как человек неравнодушный, он активно занимался жизнью нашего двора. Это мне рассказала его дочь – красавица Татьяна. Пацаны его любили, был он внимательным человеком, заботливым и со шпаной ладил, находил общий язык. Это его стараниями во дворе была возведена хорошая спортивная площадка. Он же на общественных началах курировал благоустройство в нашем дворе.
Бригадиром у меня был Фёдор Кадекис, его помощник был по фамилии Якубеня, имя не помню. Помню, что его жена была воспитателем в нашем детском саду. А в мою группу ходила их дочь Люся. Только фамилия у неё – у Люси – была Терещенко. Пацаны играли в футбол, а я почти весь день таскал разные строительные материалы на ремонт наших домов, убирал строительный мусор. Проработал целый месяц. Получил аж 70 рублей, маме надо было помогать. Никакого застолья или «накрытий полян» с меня не требовали. Все-таки я был под присмотром моей мамы.
А вот Виктора Макаровского – Макара – на его работе, по сложившейся традиции, обязали накрыть стол с выпивкой после первой зарплаты. Долго пересказывать впечатления Макара не буду. Короче, разливать водку поручили в гранёный стакан виновнику торжества. Установили дозу – полстакана. Когда очередь выпивать дошла до работяги по фамилии Барахтенко, Макар плеснул тому полстакана и подал для глыканья. Другие-то ждут. А стакан один, надо по-шустрому управляться. А Барахтенко набычился, смотрит на Витьку как на врага народа и молчит. Макар-то не знал, что после ранения на фронтах Великой Отечественной войны у Барахтенко перебитые шейные позвонки не давали возможности запрокидывать голову. Нет, смачно крякать он, конечно, мог, когда ему подносили полный стакан. Но выпить, в силу травмы, не запрокидывая головы, можно было только половину из полного стакана. Пауза не была долгой, Макару быстро дали команду наполнить стакан до краев. Дальше Виктор всё увидел сам. Барахтенко поднес живительную влагу ко рту, отхлебнул, получилось полстакана, и передал оставшиеся полстакана водки следующему страждущему. Когда все сильно напились, произошел другой, ставший традиционным ритуал этой компании. К Барахтенко стали приставать:
– Покажи раздвоенный, ну покажи, братан. Всем поглядеть охота на это чудо. Чё тебе, жалко, что ли.
Дело в том, что на войне фашистские осколки от снаряда не только посекли позвоночник молодого бойца. Один из вражеских осколков раздвоил головку его мужского аппарата. Аппарат был и так огромным, а тут ещё раздвоение крайней его части. Короче, погоняло было у этого уже седеющего ветерана – Барахтенко-раздвоенный. Вся компания потешалась, когда Барахтенко демонстрировал невозможность вместить своего дружка во вход граненого стакана. Вот такие чудеса могут встречаться в жизни.
Возвращаюсь к воспоминаниям – в приемный покой больницы.
Саше