г. Иркутска. Для постановки на воинский учёт необходимо представить: фотографии 3х4, шесть штук, медицинскую справку и далее по списку. Они в сопровождении мамы Оли посетили врачей в Иркутском диагностическом центре, сдали различные анализы и всё такое прочее. Сергей – самостоятельный парень, но там нужно платить за каждый шаг, стоять в очереди, а мама беспокоилась за своего младшего сыночка, и Серёга не стал её обижать. Взял с собой.
А я задумался, погрузившись в воспоминания, как это было у меня, когда мне, как сейчас Серёге, шёл семнадцатый год. Память перенесла меня в неказистый дом барачного типа. Там был военкомат Кировского района г. Иркутска. Собралось много народу. Будущие призывники проходили медицинскую комиссию, а ребята постарше с вещмешками проходили формальные регистрационные процедуры и ждали отправки в пункты сбора и сортировки для направления на места службы в Вооруженных силах СССР. Ошалевшие родители будущих воинов сновали туда-сюда. Они всё хотели передать своим чадам кто конфеты, кто шматки сала. Дорога в войсковые части длинная. Вот и заботились предки. Сердобольные папаши ухитрялись пропихнуть новобранцам бутылочку водки для поправки здоровья после вчерашних проводин. Тут же крокодильими слезами плакали невесты и подруги, провожая парней на службу в армию. Они, перебивая друг друга, кричали, что любят и будут ждать своих солдат. Некоторые были беременны, они всё просили офицеров военкомата пропустить их к молодым и безусым мужьям. Хотелось перед долгой разлукой прижаться к любимому, дать почувствовать, как бьются сердца их ещё не родившихся детей.
Шум, гам, неразбериха. Кто-то достал гармошку, и полилась русская народная песня. «Как родная меня мать провожала, тут и вся моя родня набежала…» Кто-то пел, кто-то, находясь уже в изрядном подпитии, пустился вприсядку в пьяном и отвязанном от безысходной разлуки танце.
В общем, шла обычная провинциальная жизнь, наверное, как и везде в подобных неординарных обстоятельствах.
– Решетников Сергей, чего стоишь, мигом в кабинет, – послышался зычный, командный голос офицера.
Я залетаю в большой кабинет. Звучит приказ раздеваться. Все пацаны, голые, без трусов, выстроились в очередь к столу врачебной смотровой комиссии.
Кто-то, застеснявшись, ладонями прикрывал мужское достоинство. Кому-то было пофиг. А Кузя, с солидным «аппаратом» между ног, решил не прятать красоту и, подходя к членам комиссии, как бы выложил его на стол, на обозрение медикам. Девушки-медички с нескрываемым интересом стали рассматривать этот божий дар. А старая седая врачиха как гаркнет:
– Ты это чего, бесстыжая морда, свою колбасу вывалил. Ну-ка убирай, а то линейкой как тресну, – и она замахивается деревянной, почерневшей от времени длинной линейкой.
Зачем им такая линейка, мы так и не поняли. «Наверное, чтобы придуривавшихся призывников укрощать», – предположили мы.
Потом допёрли для чего. На одного парня внезапно предательски напала эрекция. Он