меня так кореша прозвали ещё в детстве. Фамилия у меня Филиппов. Вот и прилипло прозвище на всю жизнь. А чё, мне нравится. Совсем даже не обидно, – заулыбался Слава, разглядывая девушку. – А ты красивая, однако. Рассказывай, что случилось?
– Стыдно мне об этом говорить. Да ладно. Я приехала учиться в медицинский институт. Сама я из Тайшета, там живут родители и брат. Вот сегодня пошла погулять. Хотелось на бульваре Гагарина Ангарой полюбоваться. У нас тоже речка есть – Бирюса, только она не такая большая, но тоже очень красивая. Но не дошла я, не успела. Возле драматического театра на меня налетели двое здоровенных парней, им помогали ещё двое. Они меня потащили в кусты в палисадник. Я отбивалась, кричала, но никто не пришёл ко мне на помощь, и милицию даже не вызвали. От ударов кулаком в лицо я на какое-то время потеряла сознание. Когда очнулась, то меня уже насиловали. Двое пацанов держали руки и зажимали рот, а двое верзил поочерёдно упражнялись внизу. Гады, сволочи. Какой я теперь мужу достанусь? Что со мной будет? Ведь я была девственницей. Берегла себя для будущего любимого. А теперь позору не оберёшься. – Анюта опять горько заплакала и прижалась к Славе.
«Что за народ такой? Моя хата с краю. Никто не вмешался, не спугнул хотя бы этих козлов вонючих», – подумал Филипок. А вслух произнёс:
– Куда тебя, Анюта, проводить: в больницу, в милицию или ещё куда?
– Не знаю я. В милицию не хочу, боюсь. Допросы, расспросы – это дополнительные унижения. Да и мужики в основном в милиции работают. Будут надо мной насмехаться. Да и защитят-то они навряд ли. У тех гадов нож. Они когда меня волокли, им в левый бок под ребро упирались. Мол, будешь орать и сопротивляться, прирежем. Они ведь могут подкараулить меня на улице и убить. Таким терять нечего. А заступиться за меня в Иркутске некому. Да и в Тайшете тоже. Даже мой родной брат издевался надо мной. Бил и даже пинал ногами, когда я была ещё подростком. Одна боль мне от мужчин. Слава, а проводи меня до общежития. Я там переоденусь. Девчонки-старшекурсницы меня осмотрят, помогут по медицинской части. Я тебе пиджак потом или сразу верну. Хорошо, Филипок?
– Хорошо. Пойдём, Анюта. Я тебя провожу и в обиду никому не дам. Не бойся, теперь у тебя есть защита, в моём лице конечно.
При подходе к памятнику Ленина Анюта задрожала и, судорожно вцепившись в руку Славы, стала прятаться за его спину. Было видно, что она жутко напугана.
– Слава, это они, – еле вымолвила девушка, показывая взглядом на группу парней, вальяжно стоявших и о чём-то бурно разговаривавших на перекрёстке двух главных улиц города.
– Ну, ты, Анюта, говорила, что за тебя заступиться некому. Сейчас я не только заступлюсь, я отомщу за тебя этим мразям. Они долго будут помнить этот вечер. Подонки грёбаные. Сейчас увидишь всё своими глазами. Не бойся, ты со мной.
– Ребята, разговорчик имеется, – презрительно сплюнув через нижнюю губу, произнёс Вячеслав, отпустив из своей ладони