образом выразил в нем чувство высокого духовного восторга, наполняющего душу при воспоминании о преславном событии в земной жизни нашего Господа. <…> При изображении обширных и спасительных действий Воскресения Господня чувство, господствующее в душе Песнописца, изливается в каноне обильными потоками истинного красноречия…Оно [чувство]…то устремляется к Самому Виновнику торжества – воскресшему Спасителю, прославляя Божественное Его величие, то обращается к живущим на земле, возвещая им великую радость Праздника, то к заключенным… узникам ада… то к небу и небожителям, призывая их к священному веселию при виде славы общего всех Господа – Победителя ада и смерти». Е. И. Ловягин считает, что «сильные и величественные выражения, искусные и разительные обороты и сочетания слов, живые и быстрые переходы речи при необыкновенной силе и возвышенности мыслей и чувствований делают пасхальный канон поистине превосходным произведением церковной словесности»[125].
Трудно что-либо добавить к этим глубоким и искренним высказываниям упомянутых нами знатоков песнотворческой литературы Православной Церкви. Вместе с тем нам кажется необходимым рассмотреть это высокое произведение Дамаскина – его пасхальный канон, исходя из всего того наследия, которое им оставлено.
В канонах на двунадесятые праздники, равно как и в других произведениях, относящихся к воскресному богослужению, преподобный Иоанн Дамаскин встает перед нами как инок, пустынник, рассматривающий и постигающий глубочайшие тайны веры Христовой. Для этого им избирается и соответствующий размер песнопений, их – по местам – сложный состав слов и оборотов, иногда не слишком прозрачная отчетливость. В пасхальном же каноне все признают предельную ясность и точность выражений, мерность и отчетливость прозы. Очевидно, что в этом каноне преподобному Иоанну удалось взять тот ритм, который соответствовал самой радости и величию праздника, в какой-то мере превзойти свой привычный способ выражения в порыве высокого и радостного вдохновения. Этому великому произведению преподобного Иоанна Дамаскина воистину дано пережить все времена и эпохи, дано донести в полной сохранности до наших дней радость и истину Светлого Христова Воскресения.
Как утверждают многие исследователи, пасхальный канон является основной, главной частью богослужения пасхальной утрени, и потому именно ему дано стать центром пасхальной церковной радости как в светлую ночь Воскресения Христова, так и во все дни Светлой седмицы и последующих воскресных дней, вплоть до Вознесения Господня.
Очистим чувствия и узрим, – это первый вдохновенный призыв преподобного Иоанна, приглашающий нас вслед за пропетым первым радостным ирмосом Пасхи узнать путь, определить меру вхождения в тайну Светлого Христова Воскресения. Очистить чувства, изменить обычное внешнее и внутреннее восприятие мира – и только тогда, насколько возможно, узреть непостижимую тайну востания Христа из мертвых. Это, конечно,