чтобы они оба погрязли в чужой боли.
Макалистер наклонился, накрывая его ладонь своей:
– Дар, говоришь? Возможно. Но не пытайся прыгнуть выше головы. Я не хочу приходить на твою могилу.
– Возьми мой призрак с собой в Англию, – улыбнулся Сората, и Генри улыбнулся в ответ. Кожа под его пальцами нагрелась, и Кимура неловко высвободил руку.
– Это тебе не шутки, – пожурил его Генри, но от сердца все же отлегло. – Ладно. Когда тебя выпишут?
– Через три дня, но я велел Масамуне ускорить процесс. У меня нет возможности и дальше прохлаждаться тут, пока дела ведет кто-то другой. Совет директоров… – Сората запнулся и выдал извиняющуюся улыбку. – Прости, Генри, не стану утомлять тебя разговорами о работе. Как ты? Прошло ведь целых десять дней, и ты провел их в чужом доме. Наверное, тебе было нелегко?
Совершенно верное замечание, однако Генри тоже не хотел утомлять Сорату разговорами о своих душевных терзаниях.
– Мне было, чем занять себя. В твоем доме собрана прекрасная библиотека.
Кимура нахмурился недоверчиво:
– Но ты же почти не читаешь на японском.
– У меня было время подучиться, и Аями мне помогала.
– Ты очаровал всех моих служанок, Генри, – рассмеялся Кимура. – Что с ними будет, когда ты улетишь домой?
Они оба вдруг посмотрели друг на друга и замолчали.
– Ты ведь все равно оставишь меня, – будто оправдываясь, грустно сказал Сората, зябко кутая руки в одеяло. – Рано или поздно. Глупо отрицать действительность, да?
Макалистер ответил не сразу. Все пытался облечь свои мысли в подходящие слова, которые бы несли в себе именно тот смысл, что он желал в них вложить.
– Я обязательно вернусь, – негромко пообещал он. – Давай дадим друг другу слово? Я – что вернусь, а ты – что дождешься меня и не наделаешь глупостей.
Сората с готовностью кивнул:
– Я и сам, наверное, больше не смогу отпустить тебя, Генри. Ты только не пойми меня превратно. Мне просто необходимо знать, что я все еще нужен кому-то как человек, а не как представитель фамилии. Я тоже эгоист.
Генри откинулся на спинку стула, обдумывая его слова. Неужели все наладилось? Он предупредил Сорату об опасности, убедился, что никто не захватит его тело, стоит ему отлучиться, добился слов, которые помогли ему успокоиться, потешил свой эгоизм. Что тогда не так? Почему так тяжело где-то внутри, на сердце?
– А как же твоя невеста?
– Саваки?
– У тебя две невесты?
Кимура не отреагировал на неловкую шутку. Взгляд его стал жестким и холодным:
– Повторю, Саваки Мицуки – выбор моей матери. Этот брак – всего лишь еще одна заключенная мною сделка, просто подписи сторон еще не поставлены. В перспективе это принесет выгоду для нас обоих. Я получу так необходимого нашей семье наследника, а Мицуки – желанное положение в обществе. Все просто.
Генри был неприятно поражен неприкрытым цинизмом такого вывода.
– Сора, когда ты начал мыслить…