Ярун считает, что ему, псевдосуществу, неприятны настоящие люди, составляющие базу популяции, и в Мистериях он это проявит и отравит их всех своей неприязнью. Причинит вред. Потому что цели его неведомы и страшны. Да. Для Яруна величайшая ценность – это его Империя, стабильная, в сотни раз более великолепная, чем та оставленная, забытая. Вот этот слепой Дракон, как есть сейчас, без осознавших себя и объединившихся тагетов. Сташка со своими тагетами этой стабильной Империи Яруна – прямая угроза. Скорей всего, одна причина ненависти – в этом. В Сташкиной верности затее с волшебным этносом, которую Ярун считает глупой и опасной. Верности будущему, ради которого только и стоит вот так надрываться и подыхать, не доживая до двенадцати лет.
Но ведь весь Дракон-то и был затеян ради целей, которые Ярун считает погибельными. Да что он знает о них! Если он даже упоминания о Ние не терпит… Он считает, что тагеты – зло? И те, кто придет за ними – зло? И сам он, система ИИ в топологии Дракона, привязанная к жалкому, восстановленному биологическому носителю – тем более зло.
А вторая причина в том, что, надорвавшись со своим Драконом, он перестал годиться в какие-то там настоящие наследники, неисцелимо испортился – никакого смысла Яруну его спасать нет. Получилось, что Сташка сам снова предал Яруна и его мечту о бесценном настоящем наследнике. Вот и все. А предатели идут в ад. То есть в Сеть. И там и остаются… Ну и что. Да, не будет купания в море… И моря не будет. Только кварки и вимпы информации о нем, дрейфующие по бессмертной сети… Ну, как бессмертной? Все равно звезды когда-нибудь догорят…
Будто он в самом деле душу свою продал за бессмертное созвездие. Но ведь не продал же! Какая бы не была его суть ничтожна – «ублюдок с Нижнего двора», восстановленный Сетью – но ведь не продал же… Измучил только, искалечил всеми этими смертями и грехами. Бедный Кузнечик. А тому маленькому, как светлячок, кто внутри Кузнечика, – ему совсем плохо, совсем конец… Если он еще есть.
Надо быть начеку. Как бы Ярун не избавился от него как-нибудь умно: без Венка он почти беззащитен, его просто увезти на ту же Минерву, запереть, докторов натравить, а они бы – тихий яд по капле, от которого все становится безразлично…
Нет… Нет… Это же Ярун… Он был его причиной, был отцом, он дал жизнь… Он свет, на который Сташка возвращается с черных небес…
Он ведь не убьет?
Но ведь Сташка уже довел его до ненависти?
Убьет или нет?
Нельзя так про Яруна думать. Так думать – еще раз его предать… Но эта мысль не задержалась в его голове. Остался только тупой страх.
Сташка побродил по сияющим от света и неба комнатам, вышел на балкон посмотреть на море – в слепящей, как расплавленное солнце, кромке воды уходили прочь от него три темных тени – взрослые вели Ириску за руки, а тот дурачился, подпрыгивал и взбивал сверкающие брызги. Мать, отец, ребенок. Царь, Царица, Царевич. Даже отсюда было слышно, как мальчик заливисто