mphasis>
«˂…˃ Человеческое существо в корне отличается от минерала или химического раствора тем, что может являться объектом для наблюдения с двух не сводимых друг к другу позиций. Посредством взгляда от третьего лица можно наблюдать лишь человеческое тело. Посредством взгляда от первого лица можно наблюдать лишь свою собственную человеческую сому. Тело и сома равноправны по своей реалистичности и ценности, но как наблюдаемые явления они существенно отличаются в своих проявлениях.
Тогда соматику можно определить как сферу исследования, которая изучает человеческое существо, как оно ощущает себя изнутри»1.
Вступление
Общественно-политический прогресс застаёт нас врасплох в самых неожиданных местах. Однажды я пришла в муниципалитет Тринадцатого округа Парижа, чтобы взять копию свидетельства о рождении ребёнка. Для этого надо было заполнить формуляр, в котором имелись следующие строки:
Фамилия-Имя Отца (1) / Матери (1)
Фамилия-Имя Отца (2) / Матери (2)
Минуты три я пыталась сообразить, какое место занимаю в этой шведской семье, где папы и мамы ходят под порядковыми номерами. Взглядывала исподлобья на даму-чиновницу, не зная, как спросить. Во Франции ведь полигамия формально запрещена, хотя соответствующее лобби уже работает над либерализацией этого вопроса. Может, оно уже и победило, а я не в курсе?! Гийом всё время говорит, что я живу как в пещере, даром что журналист. Родителей, выходит, четверо? Как бы это так спросить, чтобы с одной стороны не выдать своего ретроградства, а с другой – не переборщить с наигранным энтузиазмом… Тут дело такое: раз вышел закон, надо быстренько подстраиваться, ведь считается, что он увенчал собой долго вызревавшие чаяния народа.
Я медлила. Иностранцу так легко на ровном месте сделать faux pas2 и заслужить клеймо дикаря в глазах просвещённых французов. Мать ли я вообще, если не прошла соответствующую процедуру идентификации и не получила порядкового номера?..
И тут озарение!
От радости я хлопнула себя по лбу и воскликнула на всю приёмную:
– Так они геев имеют в виду?! В смысле однополые семьи? Вот в этой графе?
– Да, мадам, – нейтрально ответила темнокожая чиновница.
– Уф, слава богу! А то я подумала было, что арабы уже многожёнство протащили!
В помещении повисла тяжёлая пауза. Я быстро подписала формуляр и вышла, пока у меня не отняли вида на жительство.
В России я знала свои абсциссы и ординаты по всем важным вопросам, и, как правило, они располагались в верхней левой четверти системы координат, в зоне «возвышенного либерализма». Гостеприимное отношение к мигрантам, искоренение гомофобии, свобода самовыражения, независимость СМИ, равноправие полов – эти принципы казались мне единственно правильными до того, как я попала в мир, по ним устроенный. Во Франции общество живёт по ним уже несколько десятилетий: за это время они окрепли и эволюционировали, дошли до абсурда и теперь всё больше напоминают собственные противоположности.
Например, в России я горячо выступала за равноправие полов. Сбросим с корабля современности паразитический альянс мамы-наседки и папаши-трудоголика! Но до переезда я не задумывалась, готова ли принять противоположный тип семьи. Возможно, это потому, что в наших широтах он просто не встречается. У нас женщины робко заявляют свои права в топ-менеджменте, тогда как во Франции мужчины активно борются за право уходить в декрет.
В работе я была за то, чтобы выбрать себе такое дело, которым по-настоящему интересно заниматься восемь-двенадцать часов в день. Превратить увлечение в способ заработка – вот залог счастливой карьерной судьбы! Во Франции, оказалось, такая жизнь считается «несбалансированной». Кроме работы, которая есть необходимое зло, человек обязательно должен иметь отдушину, делать что-то бескорыстно. За хобби нужно платить деньги, а не получать. А на профессиональные темы не принято говорить в компании друзей.
Горизонтали и вертикали вдруг стало недостаточно, чтобы отметить точку зрения. Из плоскостной дихотомии «хорошо-плохо», «свой-чужой», «можно-нельзя» проблемы сделались объёмными. По тем немногим вопросам, где мне ещё удаётся сформулировать собственное мнение, моя точка зрения теперь позорно чернела где-то в нижней правой четверти области значений, там, где «реакционный капитализм».
Но самое неприятное, что эта потерянность из личной драмы превратилась в общественную. Ведь отныне я генеральный подрядчик на строительстве чужого мировоззрения. То есть мать.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. Скажи мне, кто твой друг…
В жилом комплексе «Черри Хиллз» нет ни одной нормальной семьи, кроме нас. В кастинге друзей по подъезду, которых можно было бы пригласить на аперитив или пляжное барбекю, мы отсеяли американского пенсионера с внешностью латентного серийного убийцы, пару одержимых спортом гомосексуалистов, представительную