смотрящих,
как в пропасть, чтобы больше ни о ком
не вспоминать, включая уходящих.
И иже с ним. Разложенный диван
готов принять уставших и ослабших,
всех тех, кто был ещё не слишком пьян,
но оказался из числа пропавших
среди ненужных, в общем-то, вещей.
И руки ищут, где теперь согреться,
в каких других руках, чтобы теплей
немного стало в наболевшем сердце,
измученном от разных там причуд.
Как не сказать, от придури и боли.
И от тоски – немного. От простуд,
в конце концов… На завтрак – мясо с кровью,
сто грамм – поправиться, чтоб вспомнить, что сосед
был, как всегда, неправ в своих ученьях
и измышлениях. Ему немного лет,
но слишком явственно в лице его старенье.
«Я говорил тебе, что не пройдёт…»
Я говорил тебе, что не пройдёт
вся эта боль, оставшаяся после
его ухода – лишний перелёт
израненной душе… И это после
того, что было. Не спеши стирать
в календаре назначенные даты —
по ним его и будешь поминать,
чтоб точно знать, что мы не виноваты
в его потере. Он перехитрил
и нас и Время… Ночью за работой,
он из дощечек вечность мастерил,
стараясь как-то… чтобы… для кого-то…
Для самого себя, в конце концов.
Рисунок расплывается под ручкой,
под жёстким стержнем. Изо всех углов
торчат улики – так, на всякий случай,
чтоб кот не спал, чтоб расплатиться вдруг,
когда приспичит – не хранить же вечно
тоску и боль. Количество разлук
соизмеримо с тем, что бесконечно
терзает и доводит до беды,
чтоб больше никому не доставалось,
как крошки со стола – той ерунды
от вечности, что тоже, впрочем, малость —
всего лишь Вечность. Посмотри в окно —
ни снега, ни зимы – начало марта,
который тоже кончится – и он
всего лишь вариант – пятно на карте
синоптика. Не вспоминай опять
забытые обиды – слишком рано
для выживших, не тормоши кровать
и шкаф с бельём – не полотно экрана
для поисков изнеженных особ,
что тоже, видимо, страдают недержаньем
своих же слов – сюжет, увы, не нов.
Не вспоминай последнее прощанье
его с тобой. Не тереби слова
для поиска ненайденного смысла —
история опять, увы, права —
всё суета… Луна в окне повисла.
«След на воде, оставленный дождём…»
След на воде, оставленный дождём,
как продолжение, как вариант погоды
в другом пространстве – круглый водоём,
входящий в дом, как гражданин свободы,
как облако, что долго не живёт,
но пробует продлить момент старенья,
или