шагов вперед, к дубовому столу ипата. – Меня зовут Эрик Генриетт.
– Да неужели? – мужчина с недоверием взглянул на гостя, потрогал безупречно белое жабо толстыми пальцами. – Медальон имеется?
– Нет.
– Тогда проваливай. Был бы ты Эриком, Каменное сердце показал бы… А! – отмахнулся он, – что с тобой говорить. Таких как ты уже столько было, что вы у меня вот где сидите! Одни проходимцы заглядывают. Еще деньги вперед требуют…
– Я беру оплату только после выполнения работы. А по поводу тех… Эм… проходимцев: жулья и вправду в последнее время развелось, как…
– …дерьма. Раньше люди боялись нападения леших, утопленников, оборотней, а сейчас – разбойников, которые на большаках промышляют… Ты мне вот что скажи, сумеешь доказать, что ты тот самый Эрик Генриетт, а не проходимец?
Паладин схватил рукоять меча. Клинок прошелестел и, блеснув, покинул ножны. Руны, которыми был покрыт практически весь клинок, засветились тускло-синим огнем.
– Macte!1– воскликнул ипат. – Прошу, садись на бержер. Итак. Сколько ты хочешь за убийство троллей?
– В письме, – Эрик вытащил сверток пожелтевшего пергамента, – сказано, что платят шесть тысяч…
– Ага, а местные болтают, что к деньгам прилагается рыцарское звание и земля… Вот только я сомневаюсь, что князь Эрлендур знает об этом. Так что, ни на звание, ни на клочок земли не надейся… Ни пяди не получишь.
– К счастью ни того, ни другого мне не нужно. Заберу деньги и уеду.
– Не так быстро, паладин. Убийство троллей дело непростое. Больше сотни бравых рыцарей, наемников и чародеев пытались покончить с ними, но, как видишь, безуспешно.
– Я не отношусь к представителям вышеперечисленных профессий.
– Ну как сказать. Многие кличут паладинов наемниками, а конкретно тебя – отступником.
– Времена меняются, ипат. Что раньше считали благородством, теперь кличут разбоем.
– Что правда, то правда… Раньше было как? Вот чужие, вот свои – фронты поделены… А сейчас, бес их знает, что творится: пока окоянцы якшаются в лесах и убивают одних, солдаты готовятся кромсать вторых, не понимая, что настоящий враг – тот, что прячется в лесу и ночами воет на луну. Жрецы призывают к убийству тех, кто не похож на других, но они подразумевают под «непохожими» кобольдов, гномов, эльфов… В общем, всех, но не окоянцев. Они, видите ли, боятся, что человечество вымрет, и на наше место встанут другие. Эти засранные ублюдки призывают к убийствам, чтобы предотвратить лишь возможные убийства… Вот и кто после этого монстр?
– Вот она – логика войны. Убивать ради жизни, а жить для того, чтобы убивать.
– А, – отмахнулся, – говорить бессмысленно. Лучше давай обсудим дело. Я так понимаю, ты уперся и все-таки собираешься взяться за дело…
– Я не узнал бы о троллях, если не письмо. – Эрик указал на цидульку.
– Уверяю тебя, письмо не мое.
– Видимо, мужики решили взять дело в свои руки, а платить за это будет князь. Давно тролли