поэту промочить горло, а потом мучай. – Доносится из прибывающей публики. Кто-то тут же тянет Хайяму пиалу.
– Нет, не надо, – отказывается тот и читает:
Дай коснуться, любимая, прядей густых,
Эта явь мне милей сновидений любых…
Твои кудри сравню только с сердцем влюбленным,
Так нежны и так трепетны локоны их!
Слышится топот и довольный смех.
– Что, это про любовь? – говорит Хайям, глядя в толпу.
– Да, – нестройно отвечает публика.
– А это? – спрашивает опять Омар:
Опасайся плениться красавицей, друг!
Красота и любовь – два источника мук.
Ибо это прекрасное царство не вечно:
Поражает сердца и – уходит из рук.
Присутствующие гудят, выражая, таким образом, восторг.
К черту пост и молитву, мечеть и муллу!
Воздадим полной чашей Аллаху хвалу.
Наша плоть в бесконечных своих превращеньях
То в кувшин превращается, то в пиалу.
Толпа вмиг затихает. «Задумались или испугались? Ставший серьезным взгляд Хайяма мельком проходит по лицам. Пусть подумают, пусть. Кто еще им скажет правду», думает Хайям и продолжает:
Я нигде преклонить головы не могу.
Верить в мир замогильный – увы! – не могу.
Верить в то, что, истлевши, восстану из праха
Хоть бы стеблем зеленой травы, – не могу.
– Все друзья, – говорит уставший Омар, а про себя думает, хорошего помаленьку, и поднимается уходить. Толпа не хочет его отпускать, но он непреклонен. Кто находится рядом, кидают за ворот рубахи проходящего Хайяма монеты. Омар отталкивает тянущиеся к нему руки.
– Что это вы надумали. Не надо. Несите домой, в семью. – Смущаясь, говорит он, пробивается в двери и уходит.
На улице солнцепек. Дорога пустынна: добрый хозяин осла не выведет в такую пору. Омар, заложив руки за спину, идет не торопясь к своему домику, огороженному дувалом*.
– Хаджа Омар, Ассаламу алейкум! – Кричит вышедший из своей лавки гончар и приветливо машет Омару рукой запачканной в глине.
– Ва-алейкум. – Отвечает Хайям и идет на встречу.
– Взгляни, уважаемый, какой товар у меня сегодня. Хорошо заработал. Хочу поделиться с тобой, ведь здесь и твой труд есть. – Хайям удивляется, но проходит.
– Показывай, что здесь у тебя, – старик осматривает лавку.
– Вот взгляни. – Гончар протягивает кувшин.
Кувшин изящен. Тонкий носик и большая ручка изогнуты, словно руки танцующей красавицы, а по крутым ярко раскрашенным бокам, напоминающим женские бедра, нанесены арабской вязью слова. Омар читает:
Когда песню любви запоют соловьи —
Выпей сам и подругу вином напои.
Видишь: роза раскрылась в любовном томленье?
Утоли, о влюбленный, желанья свои!
– И что