я тем не менее здесь.
Да, он здесь. Большой, сильный и смертельно опасный. Эта истина тревожила ее больше, чем ей хотелось признать.
Он сложил руки на груди, напомнив ей статую Нептуна в фонтане, некогда виденном во Флоренции. Только без бороды.
– Если до вас добрался я, доберутся и другие. Но меня им не миновать. А я в своем деле – лучший.
Произнес он это без бравады или претензии, не ожидая ее возражений или подтверждений.
Новый страх скрутил ей живот.
– Сколько… сколько еще других придут за мной? И вы говорите, что они придут и за Якобом? Кто желает нам зла? Этот мистер Дэшфорт, который вас нанял, я его не знаю. На кого он работает? – В голове у нее закружилось и застучало, и она знала, что дурно ей стало не только от жары.
Стоявший пред нею убийца молчал.
– Мне в голову не пришло спрашивать, – сощурившись, посмотрел он на нее. – Сами-то вы представляете, кто может хотеть вашей смерти?
Она могла думать только об одной угрозе. Погибшей, как она полагала, с ее самой дорогой подругой пять лет назад.
– Отец Якоба, – прошептала она.
– А кто он?
Милли закрыла глаза, набираясь храбрости.
– Я… не знаю.
Еще одна уже знакомая ей пауза.
– Вы не знаете?
– Была вечеринка, за визит на которую мне заплатили, – солгала Милли. – Для богатых и могущественных. На всех были маски. Отцом Якоба мог быть… любой из них.
Все в порядке. Пусть она покажется ему проституткой, из них двоих в этой комнате, в этой ванне, ее преступление все равно менее тяжкое. Или нет?
Две самые старейшие продажные профессии. Два тягчайших греха.
Блуд и убийство.
Собрав свою храбрость, она взглянула на него и не увидела ожидаемого отвращения или осуждения. Только выражение задумчивости.
– Мне нужно узнать у Дэшфорта, кто его заказчик.
– Подождите, – закричала она. – Но я еще не согласилась на ваше предложение – мы не договорились.
– Договоримся. Вы непременно согласитесь. – Он снова посмотрел на ее тело, и неожиданно она села на уступ, пытаясь спрятаться в воде, скрестила руки на груди, выражая несогласие за неимением лучшего.
– Вы так в этом уверены? Я с вами пересплю? Только потому, что вы – лучший? Какое высокомерие!
– Это вовсе не высокомерие. Вы – лучшая актриса на лондонской сцене, а я лучший…
– Убийца? – перебила она.
– Да. Помимо всего прочего.
Она вздрогнула от мысли о том, что он мог иметь в виду. Стоп, он только что сказал ей комплимент? Милли прижала руку ко лбу, поскольку комната еще не перестала кружиться перед глазами.
Он не шевельнулся. Ни разу. Но почему-то показалось, что его голос стал ближе.
– Одну ночь, – повторил он. – Одну ночь в вашей постели, и я не позволю убить вас и вашего сына и гарантирую охрану до тех пор, пока не минует угроза. Разве эта цена настолько высока?
Она не могла ответить. Цена была выше, чем он думал.
Так что ее соблазняло? Почему исходящая от этого жесткого мужчины холодная