вздохнул, целуя ее руки.
– Благодарю, я вас обожаю.
Она взяла его под руку, словно он был ее мужем; они подошли к дивану, сели рядом.
Теперь ему нужно было начать интересную и обольстительную беседу, но, не находя подходящей темы, он нерешительно проговорил:
– Так вы на меня не очень сердитесь?
Она зажала ему рот рукой.
– Молчи!
Они сидели, не говоря ни слова, глядя друг на друга, сжимая друг другу пылающие руки.
– Как я жаждал обладать вами! – сказал он.
Она повторила:
– Молчи!
Слышно было, как горничная гремела в столовой тарелками.
Он встал:
– Я не могу сидеть рядом с вами. Я теряю голову.
Дверь отворилась.
– Кушать подано.
Он торжественно повел ее к столу.
За завтраком они сидели друг против друга, беспрестанно обмениваясь взглядами и улыбками, занятые только собой, овеянные сладким очарованием зарождающейся нежности. Они ели, не замечая блюд. Он почувствовал, что ножка, маленькая ножка блуждает под столом. Он охватил ее своими ногами и не выпускал, сжимая изо всех сил.
Горничная входила и уходила, приносила и уносила блюда, с равнодушным видом, словно ничего не замечая.
После завтрака они вернулись в гостиную и снова сели на диване рядом.
Он понемногу приближался к ней, пытаясь ее обнять, но она спокойно его отталкивала:
– Осторожнее, могут войти…
Он прошептал:
– Когда же я увижу вас совсем одну, чтобы я мог высказать вам, как я люблю вас?
Она нагнулась к его уху и сказала очень тихо:
– На днях я зайду к вам ненадолго.
Он почувствовал, что краснеет.
– Но у меня… у меня… очень скромно.
Она улыбнулась:
– Это ничего. Я приду, чтобы видеть вас, а не вашу квартиру.
Тогда он начал настаивать, чтобы она сказала, когда придет. Она назначила день в конце следующей недели. Он умолял ее ускорить свидание, бормоча бессвязные фразы, до боли сжимая ее руки; глаза его блестели, лицо раскраснелось, пылало желанием, бурным желанием, являющимся обычным следствием таких интимных завтраков.
Ее забавляла пылкость, с которой он умолял ее, и она уступала ему по одному дню. Но он повторял:
– Завтра… скажите… завтра…
Наконец она согласилась:
– Хорошо. Завтра. В пять часов.
Он испустил долгий радостный вздох; они начали беседовать почти спокойно, дружелюбно, словно были знакомы уже двадцать лет.
Раздался звонок; они вздрогнули и быстро отодвинулись друг от друга.
Она прошептала:
– Это, должно быть, Лорина.
Девочка вошла, остановилась, удивленная, потом подбежала к Дюруа и, хлопая в ладоши, вне себя от радости при виде его, вскричала:
– Милый друг!
Госпожа де Марель засмеялась:
– Милый друг! Лорина вас окрестила так. Это очень удачное дружеское прозвище для вас. Я тоже вас буду называть Милым другом!
Он