законы соблюдены, комар носа не подточит, не говоря о чиновниках – хапугах. И они еще тыкают мне. Сама бы так делала: и воровала бы, и продавала бы, только мелко плаваешь.
– Как же это случилось? – прервал я ее. – Неужели, кроме тебя, некому было обличить. Ты не почувствовала, что сумка тяжелая?
– Сама не знаю, воровкой стала вмиг. В горячке, взбудораженная, показалось странным, сумка вроде легче была. Да и думать не додумала. Перед этим заведующая отчитала меня, что я не по методике развивающие игры провожу, что план занятий не поминутно расписан. Это как раз было перед выходом. Я на все это заявила, что ухожу по собственному желанию. Она в ответ съехидничала, мол, малой кровью не обойдешься, я тебя на всю оставшуюся жизнь проучу.
За воротами засада. В полиции за воровство новой куртки по весу небольшая, как и по объему, новая пять тысяч рублей значилась на ярлыке, возбудили уголовное дело.
До этого было предчувствие, гадала, что может произойти. Поду мала, Оля в бассейне пострадала, вот тревога, отец умер, еще боль. И не подумала, что возможна такая подлость. А там, в детском доме, это давно практикуется, одним словом клоака. И люди находят себе оправдание, мол, дети придурков, не имеют право на жизнь, их и так извести надо, называют биомусором. Если не украл, день прожит зря. Заведующая очередной загородный дом строит, теперь уже для младшего сына, он тоже женится. А мишура, так она о своих сотрудниках, с мечтами помельче: машины, шубы и далее по списку всего смысла жизни: ремонты, заграница. Имущественное сознание. Ты бы написал об этом: про это время, этот век. Что люди так суетятся ради барахла. Может, правда, в социализме больше человеческого? Запуталась я, Володь. Зачем в это дерьмо полезла. Леша с Олей меня ругают, говорят, последнее здоровье там, в темном царстве оставишь. Я сама не рада. Нас отец бойцами воспитывал, но система неодолима. Видно, принять мне позор. Я уж смирилась, может, условно отделаюсь, прежде незапятнанной была. Думала, на суде расскажу все, как есть, теперь поняла, бесполезно. Из библиотеки ушла, тоже с директором поругалась. Такая изворотливая аферистка. Двадцать лет всех «дурила» вместе с начальством от культуры. К примеру, вместе с центральной библиотекой и филиалами числится шестьдесят сотрудников, а реально сорок. За остальных, она по липовым трудовым зарплаты брала себе. И все об этом знают и молчат. И что бы она ни делала в своей вотчине, какой ремонт или мероприятие, с каждого государственного рубля половину в свой карман. Конечно, делилась со всеми, с кем нужно. Коммерческое предприятие за государственный счет. А зачем? Завидную жизнь устроила себе и детям. Остальные мрази не умеют жить.
Уходила, глядя с тоской на зимний сад, фонтан, диваны, кресла, ковры. Конференц-залы, кабинеты, кухни, думая о замерзающих бездомных. Говорила им, давайте спасем хоть несколько человек.
– Что ты пристала к нам, ненормальная, здесь же библиотечный фонд, хранилище, мы за него отвечаем, материальные ценности.
Увещевали.
– Ты не права, у библиотеки другое