– робеют, но признаться стыдятся. Так что вы не стыдитесь лучше – признавайтесь и разойдемся – а если уже надумали, то тогда конечно дело другое, считайте, что протекция у вас в кармане, никто и не пикнет. Я обещал и слово держу», – добавил он патетически, потом откинулся на спинку стула и запыхтел дымом, выжидательно глядя на меня.
«Интересно, – протянул я, – почему это сразу ‘робеете’? Быть может у меня дела неотложные и другой план, а в дюны мне и не хочется вовсе. Я конечно понимаю – если уж сказал, то сказал, я сам не люблю, когда темнят да оговариваются раз за разом, но все же, согласитесь, вы меня вызвали так внезапно и хотите теперь как с ножом к горлу…»
«Много-то вы понимаете, – бесцеремонно перебил меня Гиббс, – а все туда же – к горлу, да с ножом…» Он глубоко вздохнул, затушил едва начатую сигару и растопырил перед собой освободившуюся ладонь. «Во-первых, – загнул он указательный палец, – в дюны хотят все. Кроме тех конечно, кто про них не знает, но таких мы исключаем и вычеркиваем сразу. Во вторых, – он снова загнул палец, – если уж не робеете, то значит… – Гиббс подумал, посмотрел на ладонь и загнул еще один, – то значит просто трусите, это уже в третьих, и тогда вам с нами не по пути, сами понимаете почему. И наконец, – он сжал всю ладонь в кулак, – наконец, в-четвертых и в-пятых – ну при чем тут другой план, скажите на милость? Вы тут ищете кого-то – так? – Я кивнул. – Еще не нашли, раз до сих пор в городе – так? – Я снова кивнул. – Ну вот видите, – махнул рукой Гиббс, – а вы – план, план… Небось даже и не знаете, где искать – ни где, ни как – вот и начните с дюн, вместе поищем, я вам обещаю. К тому же, ведь если он там, то здесь рыскать совсем уж глупо», – он скорчил сочувственную гримасу и хитро на меня посмотрел.
«Ну да, – мрачно согласился я, с досадой осознавая, что мне нечего возразить ни на один из косноязычных доводов, – это да, все глупо, я только вот не знаю, что умно. И вас, Гиббс, не знаю, и люди ваши мне незнакомы…»
«Ерунда, познакомитесь, – Гиббс небрежно махнул рукой, – не вопрос. Вопрос в другом – мы еще вокруг да около бродим, или вы уж ответите мне наконец? Поразмыслить-то у вас время было, а меня ждут, прошу заметить».
Он снова стал смотреть в упор, теперь уже в самые зрачки, не моргая, и я не выдержал взгляда. Губы сами собой растянулись в безвольную усмешку, а голова поникла, как у виноватого школьника. Хотелось сказать ему многое – и разъяснить что-то, и спросить – но, как и всегда, на разъяснения не было времени, да и слушать их он конечно не стал бы. «Иду, иду с вами», – проговорил я покорно, потом поднял на него глаза и еще утвердительно кивнул. «Вот и хорошо», – сказал Гиббс совершенно спокойно и с некоторой даже ленцой. Взгляд его потух и устремился куда-то поверх меня, не фокусируясь ни на чем. «Хорошо, – повторил он без всякого выражения, – подождите тут с четверть часа, сейчас я их приведу», – после чего крепко пожал мне руку и поспешил к выходу, а я остался сидеть без движения, ощущая непонятную усталость и прикидывая неохотно, как же все вышло на самом