ввысь поднялись, высотою как горы.
Там, разлучив корабли, половину отбросил он к Криту,
Где кидоняне живут у потока реки Иардана.
Высится гладкий утёс там над морем огромный, вдвигаясь
В моря туманную мглу возле крайних пределов Гортины;
[295] Нот там на западный пик, к Фесту, волны огромные гонит,
Всё же тот мыс небольшой впрах крушит и огромные волны.
Там очутились суда. Лишь проворством спаслись мореходы.
Но корабли не спаслись: волны все их разбили о камни.
Пять остальных кораблей черноносых, похищенных штормом,
[300] Волны и ветер несли и на берег Египта пригнали.
Много собрал Менелай там сокровищ, и золота много,
Странствуя на кораблях в той стране среди чуждых народов.
И в это время Эгист совершил беззаконное дело,
Смерти Атрида предав. А народ покорился безмолвно.
[305] Целых семь лет он царил вольно в златообильных Микенах.
В год же восьмой из Афин возвратился ему на погибель
Богоподобный Орест, и убийцу Эгиста убил он,
Мстя за убийство отца, своего многославного предка.
После устроил он пир поминальный, предав погребенью
[310] Злую изменщицу мать и Эгиста, презренного труса.
В тот самый день Менелай возвратился могучеголосый;
Столько сокровищ привёз, сколько смог в кораблях уместить он!
Ты же от дома вдали, друг мой, странствуй недолго, оставив
Хищной толпе женихов всё имущество, предков наследство.
[315] Поберегись, ведь они всё сожрут, всё нещадно расхитят.
И бесполезным тогда станет путь, совершённый тобою.
Но к Менелаю тебе я советую, требую даже,
Съездить, его посетить. Он недавно вернулся из странствий;
Был у народов таких отдалённых, откуда вернуться
[320] Вряд ли надеялся кто, занесённый к ним штормом жестоким
Через пространство пучин столь огромных и страшных, что за год
Быстрые птицы сюда долететь не смогли бы оттуда.
Можешь поехать к нему ты по морю с друзьями своими;
Или по суше езжай, если хочешь: коней с колесницей
[325] Дам, и своих сыновей я пошлю, чтобы путь в Лакедемон
Славный тебе указать, где царит Менелай русокудрый.
Сможешь тогда ты и сам обо всём расспросить Менелая;
Лжи он не скажет тебе, потому что в нём мудрости много».
Так он сказал. Между тем солнце село и сумрачно стало.
[330] К Нестору слово своё обратила богиня Афина:
«О, старец, мудро ты всё говорил! Только медлить не будем:
Режьте теперь у быков языки, и вина намешайте,
Чтоб Посейдону возлить и другим небожителям тоже.
После – о ложе ночном время думать, о сне миротворном.
[335] День превращается в ночь; дольше нам уж сидеть не прилично
Здесь, на пиру у богов: всем пора разойтись, удалиться».
Это сказав, Зевса дочь замолчала. С ней все согласились.
Слуги тотчас же воды принесли, чтобы руки омыть им.
Юноши в чашах больших до краёв намешали